– Ну, вздрогнем! Как говорил один мой знакомый. Будь он проклят! С наступающим Новым годом!
Со стороны Ярославского вокзала, куда вкатывался скорый из Воркуты, донеслась музыка. Но то был не «Встречный марш» и не «Прощание славянки». То была Пятая симфония Людвика ван Бехтовена. И рождалась она, как сейчас же выяснилось, вовсе не на Ярославском вокзале, а прямо вот здесь, на пыльном подоконнике. Из-за шторы подмигивала фосфорным глазком радиола «Эстония».
– Ах, как кстати! – крикнул Бубенцов. – Прибавь, Анастасия! Громче! На полную… Пляши, Гарпия! Ра-татата!..
С Пятой симфонией связаны были у него кое-какие воспоминания детства.
Однажды в парке, наблюдая из-за чугунного заборчика за тем, как дети катаются на карусели, он почувствовал под стопой какое-то неудобство. Отступил, опустил глаза и увидел скомканный картонный стаканчик от мороженого. А рядом лежали круглые жёлтые часы с жёлтой же цепью. Бубенцов, оглядевшись, поднял их, прижал к уху. Часы были тяжёлые и тикали. Ерошка побежал прочь, зажимая в кулаке драгоценную находку. Знал, как нужно поступать в таких случаях. В милицию! Сердце его ликовало.
Но ещё больше возрадовался часам встреченный им на выходе из парка постовой милиционер.
– Ай, молодца! – восхитился милиционер, бережно заворачивая часы в носовой платок и пряча их в карман. – Мы обязательно найдём владельца. Ступай, мальчик…
– Моя фамилия Бубенцов, – сообщил Ерошка. – Я из 123-й школы-интерната. Один-два-три. Запишите.
Постовой записывать не стал. Заверил, что запомнить номер и фамилию ему не составит никакого труда. Потому что профессиональную память специально тренируют в милицейской школе. Бубенцов всё же для надёжности ещё раз повторил свою фамилию:
– Бубенцов! От слова «бубен». Меня все так дразнят.
Он знал, что фамилия в таких случаях необходима. Когда на доске объявлений повесят благодарность из милиции, там будет написана его фамилия. «Честный поступок юного пионера Ерофея Бубенцова». И многое простят Бубенцову строгий завуч и злая химичка. На утренней линейке, поставив Бубенцова перед строем, директор зачитает вслух заметку из газеты «Пионерская зорька».
Всю следующую неделю радость предстоящего праздника переполняла Ерофея. Самое трудное было теперь – дождаться. Ерошка нетерпеливо подгонял время. Но дни шли за днями. И дни эти проходили напрасно. В конце концов Ерошка не утерпел, решил посоветоваться. в субботу, отпросившись у воспитателя, поехал к отчиму, рассказал про золотые часы.
Отчим внимательно выслушал, потемнел лицом. Спросил, в каком точно месте стоял милиционер. Надел пиджак с медалями, плащ, шляпу и молча ушёл куда-то. Вернулся к вечеру хмурый, хмельной. Походил по дому, включил радиолу. Как раз передавали классическую музыку. Отчим не любил классику, но в этот раз включил звук на полную громкость. А затем молча и без всяких объяснений высек Бубенцова солдатским ремнём.
Пятая симфония Бетховена заглушила Ерошкины вопли.
Справедливости