Бедный тощий ублюдок покрывается волдырями. Губы отслаиваются от окровавленных зубов.
– Проси, что хочешь, – говорит мне он.
И я прошу.
Мальчишка весь в грязи и запекшейся крови. Ему около двенадцати. Идущий от тела пар колышется словно флаги в ветреный день. Я не знаю, как и откуда он пришел. Он появился с двумя железными ящиками, свисающими с цепи в его руке, подобно огромным фонарям. На секунду я задумываюсь, чем такой малыш заслужил вечный Ад. Но потом понимаю, что это не имеет значения.
Я открываю одну коробку и прошу мальчишку положить в нее череп. Он кладет. Кожа на его руках начинает пузыриться в том месте, где касается черепа, но он никак не реагирует на боль.
Я закрываю ящик, и все встает на свои места. Ход времени возвращается в прежнюю колею. Свет достигает привычной яркости. Кожа больше не горит, а жажда крови рассеивается словно дым. Я чувствую боль там, где опять царапал руки. Глаза слиплись от крови.
Когда мы, едва держась на ногах, возвращаемся в комнату, Патрик вскакивает с пистолетом в руке. Джонни сидит на кровати: кость черепа растет все выше, отчего его голова становится вытянутой, а сам он начинает походить на неземное существо. Пламя в черепе ярко горит и потрескивает, источая теплый свет. Патрик смотрит на меня, затем на мальчишку с ящиками.
– Ты достал их, – говорит он. – Где череп?
Я забираю у мальчишки цепь. Ящики тяжелые. Мальчишка сильнее, чем кажется. Возьму на заметку.
– В одном из ящиков. Если они не пропускают ничего внутрь, то должны работать и в обратную сторону. Думаю, мы в безопасности.
– И с их помощью мы проберемся мимо той твари в воде?
– Если Джонни сказал правду.
– Все правда, – подтверждает Джонни. – Но одна коробка лишняя.
– Действительно, – говорю я, затем собираю остатки сил, чтобы взмахнуть цепью и попасть Патрику коробками прямо в голову. Они влетают в его лицо с влажным хрустом. Он отшатывается вправо. Левая половина лица разбилась, будто глиняная посуда, и он запускает руку в прогорклый омлет из своих мозгов.
– Опусти ящики, Джек, – говорит он. – Не глупи.
– Ты труп, – мягко отвечаю я, – тупой ты ублюдок.
Он с достоинством соглашается и валится на колени, затем лицом на пол. Из головы, словно из разбитого стакана, бежит темная кровь. Я поднимаю пистолет и неуклюже беру его в руку. Никогда не умел обращаться с оружием.
Тобиас ошарашен.
– Не верю, что ты это сделал, – говорит он.
– Заткнись. В комоде есть одежда? Дай мальчишке. Мы возвращаемся в город.
Пока он копается в комоде, я обращаюсь к Джонни:
– Я буду идти вслепую. Сможешь вывести меня отсюда?
– Смогу.
– Замечательно, – говорю я и стреляю Тобиасу в затылок.
К счастью, он умирает без возражений.
Не знаю, как мы будем возвращаться. Я открываю щель в днище