А в следующий миг его рука уже держала пустоту.
Ее крик эхом отозвался в нем, скрутив внутренности в узел. Не раздумывая ни секунды, он отпустил в себе духа, чудовище, которое держал взаперти. Два прыжка вниз по обрыву, и вот он уже внизу, среди камней, подставляет руки, чтобы поймать ее.
Он ждал, что она в ужасе закричит, как только увидит его лицо, но, посмотрев, обнаружил, что глаза ее закрыты. Она лишилась чувств.
Лукан облегченно выдохнул. Он не задумывался ни о чем, кроме спасения девушки, но теперь, когда она была в его руках, нисколько не жалел об этом. Сколько лет прошло с тех пор, как он в последний раз обнимал женщину, и сейчас от ощущения ее мягкого тела, прижимающегося к нему, его естество мгновенно затвердело и воспылало страстью.
Дождь все лил и лил, но Лукан никак не мог оторвать глаз от ее прелестного лица, от нежного изгиба шеи и склоненной к нему головки.
– Проклятие, – проворчал он и запрыгнул обратно на скалу.
Лукан приземлился как можно мягче, чтобы не потревожить девушку, и обнаружил Куина, наблюдающего за ним сузившимися глазами, полными злобы и ненависти. За три сотни лет он уже привык к этому взгляду.
– Так-так, братец, – процедил тот сквозь зубы. – Что ты от нас скрываешь?
Лукан прошел мимо него и зашагал к замку под проливным дождем. Все вопросы потом.
Куин быстро нагнал его.
– Что, скажи на милость, ты делаешь? Ты не можешь принести ее в замок!
– Но и оставить здесь в такую погоду тоже не могу, – возразил Лукан. – Считаешь, что надо отнести ее в деревню? Она без сознания, и я не знаю, где она живет.
– Это ошибка, Лукан. Попомни мои слова.
Может, они и чудовища, но это вовсе не значит, что он должен вести себя как изверг. Слишком долго они прятались в замке, глядя на мир из окон своего разрушающегося дома. Это его единственный шанс сделать что-нибудь хорошее, и он не намерен его упустить.
«Особенно когда так приятно держать ее в своих руках».
Проклиная свое тело, Лукан усилием воли попытался пресечь все мысли о пышной женской груди, прижимающейся к нему, или исходящему от его ноши запаху вереска. Мокрая ткань платья облепляла тело как вторая кожа, предлагая его жадному взору затвердевшие соски.
Он сглотнул, желая сомкнуть губы вокруг крошечного бутона и втянуть плоть в рот. В паху у него напряглось, кровь вскипела, дрожь неукротимой жажды телесной любви прошла по телу.
… Пинком распахнув дверь замка, он вошел в большой холл. Фэллон, который лежал на скамье посреди зала, сел и вопросительно вскинул черную бровь.
– Лукан, я пьян, но не настолько, чтобы не заметить, что у тебя в руках женщина. Здесь. В замке. Что не дозволяется, должен добавить.
Лукан, не обращая внимания на слова брата, помчался по лестнице, перескакивая через две ступеньки, в свою комнату. Помещение – одно из немногих в довольно приличном состоянии, чтобы поместить туда девушку. Фэллон своей комнатой никогда не пользуется, а Куин разгромил свою во время одного