– Прошу прощения, что обманным путем вытащил вас под дождь, – великодушно извинился Ной.
Девушка огляделась.
– А дождя-то нет, – деловито ответила она.
– Нет? – Ной наконец-то обратил внимание на погоду. – Действительно нет. – Взятый тон по-прежнему ему нравился.
– И что вы собираетесь делать? – спросила девушка.
Ной пожал плечами. Впервые в жизни.
– Не знаю. Пойду прогуляюсь. – Ной внезапно подумал, что говорит точь-в-точь как герои Голсуорси. – Люблю, знаете ли, погулять. Глубокой ночью. Так приятно неспешно шагать по безлюдным улицам.
– Но еще только одиннадцать часов.
– Действительно, только одиннадцать. – Ной напомнил себе, что нельзя злоупотреблять одним и тем же словом. – Если вы хотите вернуться на вечеринку…
Девушка замешкалась с ответом. С реки, укрытой туманом, долетел низкий, дребезжащий гудок, словно плетью ударивший по натянутым нервам Ноя.
– Нет, я прогуляюсь с вами.
Они пошли рядом, не касаясь друг друга, по обсаженной деревьями улице, вдоль реки. Гудзон, пахнущий весной и солью, принесенной из океана дневным приливом, медленно катил свои темные воды меж подернутых туманной дымкой берегов. Далеко на севере виднелась цепочка фонарей, освещавших мост в Нью-Джерси, на другом берегу раскинулся «Палисейдс»[25], базальтовые утесы которого вздымались, словно средневековые замки. Улица была безлюдна. Лишь изредка, шурша шинами по мостовой, мимо проносился автомобиль.
Ной и Хоуп молча шли вдоль реки, и лишь стук их одиноких шагов нарушал тишину ночи. Три минуты молчания, думал Ной, не отрывая глаз от своих ботинок. Четыре минуты, пять. Его охватило отчаяние. Это молчание являло собой некую греховную близость. В гулком отзвуке шагов, в том, как они сдерживали дыхание и нарочито старались не коснуться друг друга, спускаясь по неровному тротуару, чувствовались страсть и нежность. Молчание становилось врагом, предателем. Еще мгновение, сказал себе Ной, и эта спокойная девушка, которая застенчиво идет рядом с ним, поймет все. Как если бы он сейчас забрался на балюстраду, отделявшую улицу от реки, и в течение часа признавался ей в любви.
– Нью-Йорк должен пугать девушку из провинции, – пробормотал он, осипнув от волнения.
– Нет, меня большой город не пугает.
– Дело в том, – в отчаянии продолжал Ной, – что Нью-Йорк очень уж переоценивают. Он старается показаться этаким всезнайкой, космополитом, но на самом деле, если приглядеться повнимательнее, ему свойственен непреложный провинциализм. – Ной улыбнулся: хорошее он