– О, если бы я знал ответ! – отозвался Кобби. – Я доволен своей жизнью не больше, чем ты. Я зарабатываю игрой на кимвалах, но эти деньги быстро уходят. Мне часто приходится ломать голову, что делать, чтобы моя семья не голодала. Кроме того, душа моя жаждет иметь большие кимвалы, которые смогут верно воспроизвести всю музыку, звучащую у меня в голове. С таким инструментом я, может быть, смогу сочинять музыку прекрасней, чем та, которой услаждают слух цари.
– И ты должен иметь такие кимвалы. В твоих руках они будут петь слаще, чем у любого другого жителя Вавилона. Они будут петь так сладко, что в восторг придет не только царь, но и сами боги. Но как же ты сможешь приобрести такой инструмент, когда мы оба не богаче царских рабов? Слышишь, колокол звонит? Вот они идут.
И он указал на длинную колонну полуголых потных водоносов, которые, тяжело ступая, поднимались по узкой улочке от реки. Они шли рядами по пять человек, сгибаясь под тяжестью бурдюков с водой.
– Какой статный мужчина идет впереди, – Кобби указал на человека, возглавляющего колонну: у него не было бурдюка, зато был колокол. – Сразу видно, что в своей родной стране он занимал высокое положение.
– Да, – согласился Бансир, – среди этих людей много статных и сильных. Высокие светловолосые северяне, чернокожие южане, смуглые низкорослые жители сопредельных стран. Все они маршируют от реки к садам и обратно – день за днем, год за годом. Никакая радость не ждет их впереди. Соломенный тюфяк, чтобы забыться сном, и миска каши из жестких зерен. Пожалей этих несчастных, Кобби!
– Да, мне их жаль. Однако после твоей речи я понял, насколько мало отличаемся от них мы, хоть и зовем себя свободными.
– Это правда, Кобби, хоть и горькая. Мы не хотим год за годом жить как рабы. Работать, работать, работать! Вечно тянуть одну и ту же лямку.
– А нельзя ли узнать, как приобретают золото другие люди? – спросил Кобби.
– Быть может, есть какая-то тайна, которую мы можем выведать у тех, кто ею владеет, – задумчиво произнес Бансир.
– Как раз сегодня я встретил на улице нашего старого друга Аркада, – сказал Кобби. – Он ехал в золотой колеснице. К его чести надо сказать, что он не стал смотреть поверх моей головы, как делают многие на его месте. Вместо этого он помахал мне рукой и улыбнулся, чтобы все прохожие видели, как он приветствует музыканта Кобби.
– Говорят, он богаче всех в Вавилоне, – задумчиво сказал Бансир.
– Он так богат, что, говорят, сам царь заимствует у него золото для государственных дел, – ответил Кобби.
– Он так богат, – перебил его Бансир, – что, боюсь, повстречай я его под покровом ночной темноты, наложу руки на его толстый кошелек.
– Ерунда, – с упреком сказал Кобби. – Богатство человека отнюдь не