Обаятельное чудовище. Лена Сокол

бросаю я, качая головой. – Пора уже включать мозги, Тимошка. Раскочегаривайся. Самое время взрослеть.

      – Как ты меня назвала? – он кладет ладони на стол, будто собираясь его перевернуть.

      Вместо ответа на его вопрос, я меряю его взглядом и снисходительно сообщаю:

      – Даже несмотря на твою истерику, я готова дать тебе второй шанс. Давай договариваться.

      Он скрежещет зубами, но убирает руки и наклоняется вперед.

      – Никаких пенсионерских дискотек! – ставит мне ультиматум.

      – Хорошо, – уступаю я. – Но мажорский клуб все равно превращается в доступный.

      – Ладно. Пусть, – произносит он задумчиво.

      Все еще размышляет: проиграл или нет?

      – И никакой самодеятельности! Только попробуй сделать что-то и не поставить меня в известность! – добавляет Тим.

      Он так похож сейчас на капризного ребенка, выторговавшего себе кулек конфет и новую игрушку, что я невольно умиляюсь.

      – И ты тоже, – улыбаюсь я ехидно. – Любое действие за моей спиной будет расценено как разрыв нашего соглашения.

      – Хорошо! – парень довольно вскакивает.

      Я отодвигаю суп и придвигаю жаркое. Пахнет вкусно.

      – Не спеши, – говорю голосом крестного отца. – Вопрос номер два.

      – Чего тебе еще? – оборачивается Тим.

      Я жду. Неспешно подцепляю вилкой кусочки мяса и овощей и отправляю в рот. Жую. Дожидаюсь, когда парень, прорычав с досады, подойдет, сядет и уставится на меня. И только потом любезно интересуюсь:

      – А зачем нужно было прокалывать мне колесо?

      Левицкий с довольным видом взмахивает руками:

      – Импровизация!

      – А-а-а… – я поднимаю большой палец вверх. – Похвально. Тогда ты с таким же энтузиазмом накачаешь его и скатаешься в шиномонтажку.

      Он нахмуривается:

      – Не маленькая, сама сделаешь.

      – Ну и отлично, – тихо выдыхаю я. – Похоже, наше соглашение умерло, не вступив в силу.

      Парень сузил глаза, сжал челюсти: видимо, хотел выругаться, но сдержался.

      – Ты нарываешься, гаргулья… – шепчет он.

      – Будь мужчиной, Левицкий, – с улыбкой отправляю в рот кусочек жаркого и облизываю губы. – Убери, где нагадил.