– Да кто же его будет будить, – Ольга погладила старика по голове.
Сережа выплюнул головку в руку:
– Ну я пойду кино посмотрю.
– Какое кино, Сережа, – Ребров глянул на часы. – Первый час уже. Спать, немедленно. У нас завтра масса дел.
Мальчик со вздохом передал ему головку:
– Спок но.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Сереженька, – поцеловала его Ольга. Мальчик вышел.
– Устал… – Ребров потер виски.
– Хочешь коньяку? – спросила Ольга.
Он рассеянно кивнул.
– Пошли в каминную.
– В каминную? – Ребров посмотрел на головку, потом на спящего Штаубе. – Двинулись.
Ольга погасила свет, Ребров сунул головку в рот. Ребров сидел в кресле и смотрел в зажженный камин. Ольга, сидя на ковре по-турецки, наливала в стаканы вторую порцию коньяка.
– Где бодрый серп гулял и падал колос, теперь уж пусто все… просто везде… – пробормотал Ребров и устало вздохнул. – Да, да, да. Если мы в четверг не выйдем на Ковшова, брошу все к чертям. И – в Киев.
– А мы? – Ольга подала ему стакан.
– Вы? Вы… – Он пригубил коньяк. – Не знаю, не знаю. Сами поедете, сами доберетесь.
– Ну что ты говоришь, – улыбнулась Ольга. – Как это мы сами доберемся?
Он раздраженно дернул головой:
– Ольга Владимировна! Я уже три месяца бьюсь лбом в стену. Я потерял: Голубовского, Лидию Моисеевну, Цветковых. Мы потеряли блок. Генрих Иваныч сжег теплицы. Вы оставили третье оборудование. Сережа о Денисе ничего не помнит и, я полагаю, не вспомнит. А значит, получать круб, получать беленцы мы будем вынуждены через Ленинград. Только через Ленинград. Вот перечень наших потерь. А что же мы приобрели? Разрушенную, разваленную до основания мастерскую? Никому не нужные связи? Бессмысленные вычисления Наймана? Бесполезные шесть миллионов?
– Но ведь Ковшов обещал…
– Ковшов? Обещал? Вы его хоть раз в глаза видели? Нет. И я не видел. В нашем положении верить телефонному разговору – явная глупость. Но вынужденная. Поэтому я и пошел на договор. Нет, нет ничего, кроме паллиативов. Сплошная полоса зависимости и вынужденных ходов.
– Витя, но мы же завершили с металлом. И Найман сказал, что у ребят получилось.
– У ребят получилось! Да! Но из этого вовсе не следует, что получится у нас. Если вы так уверены, почему же тогда голосовали против? Из принципа? Или все-таки из-за неуверенности?
Ольга молча отпила из стакана. Ребров залпом допил свой коньяк и поставил стакан на пол:
– Конечно, оптимизм – это хорошо. Это то, что не позволяет нам опустить руки. Пока работаем, делаем, что можно. Но опираться следует все-таки на теорию вероятности, на жесткий расчет. И все радужные фантазии отбросить. Раз и навсегда.
Он помолчал, глядя в огонь, потом произнес:
– Ольга Владимировна. Давайте поебемся.
Ольга удивленно подняла брови:
– Что… прямо сейчас?
Он