Для людей, настроенных на всякий случай всегда иронически, звучание слова «барды» – бесценная находка! Она дает им все основания тут же применить к делу свою – до тех пор зря пропадавшую! – иронию. Зачем далеко ходить! В самые недавние месяцы меня тоже назвали – и довольно злорадно – «бардом»! А я должна была это стерпеть и чувствовала себя беззащитной, как тот мистер Пиквик, когда юный мистер Бардл с криком вцепился ему в гетры…
1978
Глава 7. Мария Чагина: поэты ей посвящали стихи
«Марочка, золотко мое, женушка моя единственная…»
Красавица Мария, бурный Петр и скандальный Сергей
Этот громадный старинный дом на Сретенском бульваре считается сегодня одним из самых дорогих домов в столице. Живут в нем в основном нувориши, сумевшие вовремя вложить свои капиталы в «золотую» недвижимость в самом центре Москвы. Высоченные кованые ворота преграждают путь любому чужаку, осмелившемуся просто заглянуть во двор уникального строения-комплекса знаменитого в прошлом страхового общества «Россия».
8 марта 1979 года я впервые пришел в квартиру, где жила известная в литературных кругах Москвы Мария Антоновна Чагина, вдова второго секретаря ЦК партии Азербайджана, в 1920-е годы главного редактора газеты «Бакинский рабочий» Петра Ивановича Чагина, друга Сергея Есенина. Хозяйка четырехкомнатной квартиры, открывшая дверь, радушно встретила гостей – Леонида Горового, начинающего журналиста, сотрудницу фотохроники ТАСС Тину и меня, тогда работавшего в отделе литературы журнала «Огонек». Именно Леонид и Тина привели меня в этот дом, чтобы я написал о женщине, которая знала Есенина. Поначалу я не поверил, что такое может быть, ведь со дня гибели поэта к тому времени прошло более полувека. Но мне повезло – все оказалось правдой: и Мария Антоновна, близко общавшаяся с великим поэтом, и автографы Есенина, сохранившиеся в этой квартире, где вовсю хозяйничало неимоверное количество кошек. Хотя после первого визита мы подружились с Марией Антоновной и я бывал у нее много раз, мне никогда не удавалось сосчитать их количество. Казалось, что их было не менее двух десятков. Они сидели на широких подоконниках, валялись на диванах, порой спрыгивали на ничего не подозревающих гостей со шкафа и даже (о, ужас!) нагло укладывались на столах, где у Марии Антоновны, во всяком случае во время визитов жданных и нежданных гостей, в беспорядке лежали письма мужа Петра Ивановича, прижизненные книги Есенина и даже автографы