Так и не составив внятного плана преодоления означенных трудностей, лаборантки разбрелись работать. Ханной же овладели растерянность и отчаяние, причем с такой силой, что она перепутала антитела, которыми мы метим разные клетки. Спустя некоторое время в лабораторию ворвался разъяренный Доктор К. с требованием, чтобы ему немедленно, здесь и сейчас, объяснили, почему цитометр несет какую-то чушь, а лимфоциты нынче уродливы как никогда. Тогда Ханна в трагических тонах пересказала историю про навязчивого поклонника и котлеты из крольчатины. Доктор К. насупился и задумался. Вообще-то он ужасно не любил влезать в чужие личные дела, но, поскольку дело стало общественным, испортив ему перепутанными антителами весь эксперимент, Доктор решил, что имеет право вмешаться. Поэтому он похлопал Ханну по плечу, велел не заморачиваться насчет вечера и предоставить все ему, а самой немедленно взяться за окрашивание клеток заново, чтобы ему, Доктору К., не скучалось до того момента, как придется спасать Ханну из лап ополоумевшего курьера. На том и порешили.
Вечером Ханне было велено как ни в чем не бывало выйти навстречу поклоннику, что она и сделала, нацепив непринужденную улыбку и непринужденно же поцеплявшись за дверной косяк, пока Солнечный Л. и Доктор К. не выпихнули ее наконец за порог, сдавленно обещая, что все будет хорошо.
Ромео ринулся навстречу Ханне, размахивая бутылкой дешевого вина. И в тот самый момент, когда, выслушав поток приветствий, Ханна попыталась увернуться от навязчивого поцелуя, из-за ее спины возник Доктор К. в очень старом и очень грязном халате. По запаху, исходящему от халата, можно было определить, что молодость и зрелость свою это текстильное изделие провело, служа верой и правдой какому-то работнику вивария. Доктор К. подошел к Ханне, деловито отстранил навязчивого поклонника, нарочито заговорщицки подмигнул и сказал с сильным моравским акцентом:
– Пани Ханна, я насчет кроликов.
– Да? – спросила Ханна.
Доктор К. покосился на Ромео, насторожившегося при слове “кролики”, и, деловито кивнув в его сторону, спросил у Ханны:
– А этот надежный, при нем можно говорить?
Заинтригованный пан подался вперед, закивал, всем своим видом выражая, что если и есть здесь один надежный человек, то это именно он, и даже лысина у него пошла от любопытства мелкой рябью. Ханна заверила Доктора К., что говорить можно, человек посвященный и крепкий – броня!
– Значит так, сегодня есть четыре кролика: два от цирроза сдохли, один от диабета, один от гангрены. Циррозников