Муссолини удался его блеф, и из этого факта один важный наблюдатель сделал для себя далеко идущие выводы. Гитлер уже давно принял решение начать войну за расширение владений Германии. Теперь же у него сложилось мнение о вырождении Великобритании, и этим взглядам суждено было измениться слишком поздно для дела мира и слишком поздно для судьбы самого Гитлера. В Японии также внимательно наблюдали за развитием событий. Я все те годы не стремился занять какой-либо государственный пост, ибо уже достаточно побыл на таких должностях. Рост германской угрозы вызвал во мне желание взять в свои руки нашу военную машину. К этому времени я очень отчетливо представлял себе, что нам предстоит. Растерявшаяся Франция и робкая, миролюбивая Англия вскоре окажутся перед лицом бросивших им вызов европейских диктаторов. Я сочувствовал перемене настроений лейбористской партии. Возникла благоприятная возможность создать подлинно национальный кабинет. Насколько было известно, открылся вакантный пост в военно-морском министерстве, и мне очень хотелось занять его в случае победы консерваторов на выборах. Я, конечно, отлично понимал, что моего желания не разделяет ряд ближайших коллег Болдуина. Я олицетворял собой определенную политику, причем было общеизвестно, что я буду бороться за эту политику независимо от того, войду ли я в состав правительства или нет. Они, конечно, были бы весьма рады обойтись без меня. В известной мере решение этого вопроса зависело от большинства, которое им удалось бы получить на выборах.
Я одержал победу на выборах в избирательном округе Эппинг, отстаивая необходимость перевооружения и строгого и добросовестного проведения политики санкций. В общем я поддерживал правительство, и, хотя многие из моих друзей-консерваторов были оскорблены моей почти непрекращавшейся критикой мероприятий, проводимых правительством, я был избран значительным большинством.
Повсюду шли разговоры о том, что меня нужно ввести в правительство в качестве морского министра. Но как только были объявлены цифры, характеризовавшие масштабы победы Болдуина, последний, не теряя ни минуты, заявил через центральный совет[7], что не было ни малейшего намерения включать меня в состав правительства. Этим путем он в какой-то мере оплатил свой долг