к этому явлению. Безусловно, для большевиков и всех других партий из левой части политического спектра именно голод оставался одним из главных аргументов в идеологическом споре с самодержавием. Последствия половинчатости реформы 1861 г., систематические недороды провоцировали вспышки смертности по всей империи как во второй половине XIX., так и в начале XX в. Строго говоря, голод не прекращался в эпоху самодержавия никогда, обращая на себя внимание тогда, когда гибель людей становилась особенно массовой. Только в 1901–1912 гг., по разным оценкам, в России от голода погибли около 8 млн. человек. И в этих-то условиях, когда хлеба катастрофически не доставало для удовлетворения внутренних потребностей страны, Россия активно вывозила его на продажу за рубеж: получая в оплату этих поставок валюту, правительство таким образом укрепляло введённый под руководством министра финансов С. Ю. Витте ещё в 1897 г. так называемый «золотой стандарт» рубля. Весьма похвальное устремление, если не учитывать миллионов умерших от голода. Начало этой людоедской политике положил предшественник Витте на посту министра финансов Иван Вышнеградский, которому приписывают произнесённую по этому поводу фразу: «Не доедим, но вывезем!». Однако не доедали и погибали в Российской империи крестьяне и рабочие, а не министры царского правительства.

      Ввиду всех этих факторов никакие самые, что называется, благие пожелания премьера Столыпина не могли ни изменить общего положения дел в стране, ни отношения к нему самому как к политической фигуре, нёсшей ответственность за все тяготы жизни народа. Настроения в российском обществе начала ХХ в. были таковы, что любой премьер, остававшийся верным монархии, даже если и предпринимал усилия в сторону демократизации, заведомо был бы злейшим врагом с точки зрения революционеров. Тем более такой премьер, который обеспечивал, причём не всегда безуспешно, относительный порядок и спокойствие в обществе с помощью военно-полевых судов.

      До 1911 г. на Петра Столыпина было совершено десять неудавшихся покушений – вплоть до момента, пока очередное, одиннадцатое по счёту, не принесло свои «плоды». Маховик противостояния с царизмом, однажды, в январе 1905 г., запущенный самим царизмом в Петербурге, уже невозможно было остановить – даже и с учётом отъезда за рубеж главных организаторов политического террора. Для «решительных действий» находились и одиночки, ответственность за преступления которых не брала на себя ни одна партия. Так произошло с поверенным Дмитрием Богровым, совершившим покушение на премьера Столыпина 1 сентября 1911 г. в Киеве. Газеты очень по-разному оценили это событие. Демонстрировавшая лояльность в отношении правительства газета «Московские ведомости», – каковая лояльность проявлялась ею в том числе в сугубо националистических высказываниях, – акцентировала внимание читателей на этнической принадлежности убийцы. В номере от 3 сентября 1911 г. эта газета высказалась по поводу покушения на Столыпина следующим образом: «Среди разгара