– Все дело в том, – сказал Бен, – что нас держат под колпаком. Это тебе не Европа, Чарли. Старшие партнеры постоянно заглядывают нам через плечо, чтобы поправить или даже одернуть, если что-то пойдет не так, как они считают правильным. Ты сам знаешь, что они – сверхконсервативны и не любят рисковать. По их мнению, то, что годилось пятнадцать лет назад, годится и сейчас, и, покуда они не начали терять на этом деньги, убедить их в чем-то совершенно невозможно. Что касается Европы, то до нее Уиттакеру и Джонсу нет никакого дела. Они просто хотят заниматься той же работой, которой занимались всегда, – по их представлениям, именно она сделала фирме имя. Европу они рассматривают как далекую окраину, где возможны всякие эксцентрические штучки, но для них это просто неизбежное зло, не больше того.
Тут Чарли мимолетно подумал о том, что именно такая точка зрения позволила ему заниматься тем, чем он хотел, и делать то, что он считал необходимым. В Лондоне он был свободен как птица. В Нью-Йорке, понял Чарли, этого не будет.
– Ты это серьезно? – переспросил он удивленно, и Бен торжественно кивнул, а его коллеги беспокойно задвигались. Если бы кто-то из старших партнеров узнал о том, что здесь только что говорилось, серьезных последствий было бы не избежать.
– Именно поэтому никто из молодых специалистов не задерживается у нас надолго. Им просто надоедает годами проектировать то, что они проектировали еще на первом курсе колледжа, – продолжал Бен. – Нет, конечно, в первое время они держатся за место, потому что имя «Уиттакер и Джонс» все еще что-то значит на рынке, но рано или поздно все они уходят в «Ай эм пи» или к Ричарду Майеру – словом, в одну из тех фирм, которым нужны их талант и их творческий потенциал, а не просто способность грамотно спроектировать фасад или рассчитать ту или иную балку. Каждый из молодых специалистов мечтает как минимум о революции в промышленном дизайне, а здесь это просто невозможно.
Чарли с интересом слушал Бена, а он, казалось, воодушевлялся все больше и больше.
– В общем, – заявил он, – ты сам скоро все почувствуешь на свой шкуре, если, конечно, тебе не разрешат все здесь изменить. В чем я лично очень сомневаюсь. Скорее наоборот: стоит только боссам почуять, что у тебя в голове завелись кое-какие свежие идейки, как они насядут на тебя так, что тебе не поздоровится.
Тут Чарли не выдержал и улыбнулся. Не для того он столько учился и так много и тяжело работал, чтобы закончить карьеру проектированием стандартных домиков, которые строились и два десятка лет тому назад. Он был уверен, что никто не может заставить его заниматься такой чушью.
Прошло, однако, совсем немного времени, и Чарли понял, что именно этого от него и ожидают. Уиттакер и Джонс совершенно недвусмысленно дали ему понять, что он не должен ни на йоту отклоняться от нескольких типовых проектов, которые Чарли помнил еще по тем временам, когда он только пришел в контору после окончания колледжа. В Нью-Йорк его перевели не потому, что