Двигатель и руль – это, безусловно, самые необходимые части автомобиля, но без комфорта никуда. Этим комфортом в нашей семье была бабушка Лида, мамина мама. У моей ещё молодой бабушки было широкое добродушное лицо с чистым взглядом и широкой улыбкой. Полнота её ничуть не портила, наоборот, разглаживая морщинки, делала её моложавее. Коротко стриженные светлые волосы она убирала за уши, чтобы не мешали, когда занималась делом. Обесцветившиеся с возрастом брови и ресницы по праздникам подкрашивала. Одевалась строго, со вкусом, без излишеств. Бабушка обожала чистоту и заставляла соблюдать её. У неё в руках всё спорилось: за что ни возьмётся, сделает в лучшем виде. Ещё она была изобретательным поваром. Я обожала её молочную вермишель, яблочные пироги, творожники, холодец и чебуреки. На первый взгляд обычные домашние блюда, но в её исполнении они получались особенными: то форму выпечке придаст оригинальную, то добавит в блюдо новый ингредиент, то, начитавшись книг по кулинарии, изобретёт новый салат. В общем, бабушка колдовала над блюдами, как заправский шеф-повар.
Вернёмся, однако, к повествованию. В детском садике я неоднократно и планомерно, но не намеренно, выводила из себя музыкального руководителя Анну Борисовну: я фыркала, если она случайно брала не ту ноту, молчала, когда все пели, – изучала мотив и пела, когда все молчали, – ловила, наконец, нужную тональность. Я танцевала, когда все стояли, – в моей голове возникала услышанная накануне музыка, и стояла, когда все водили хоровод, – однообразные, громкие, резкие звуки фортепиано, на котором играл не лучший музыкант, раздражали меня. В конце концов, фыркала Анна Борисовна. Она шумно выдыхала, хмурилась и начинала выговаривать сквозь зубы слегка гнусавым голосом: «Несносная, невоспитанная девчонка! Сколько раз тебе нужно повторять одно и то же? Когда, скажи, наконец, ты научишься слушать? Ну, что мне с тобой делать?» Под конец она почти всегда выгоняла меня в коридор. Со временем я поняла, что заслуженно. Но тогда, в детстве, мне было обидно, – музыкальные занятия, в отличие от музыкального руководителя, я любила.
Когда я пошла в первый класс, родители понадеялись, что мои «странности» закончатся: школа требует ответственности, собранности, организованности и, наконец, дисциплинированности. Но, увы, ничего не изменилось. Я по-прежнему жила на музыкальной волне. Людей это задевало, раздражало, а иногда и злило. Но я ничего не могла с собой поделать: мне было комфортно там – внутри себя.
Любой разумный человек сказал бы: «На том хватит». Но Богу было угодно прописать мой жизненный путь под лозунгом: «Per aspera ad astra»[6]. Посему я была наделена ещё одной интересной и индивидуальной особенностью: крутилась, вертелась, затухала и разгоралась в соответствии с услышанным внутри мотивом. Так, на уроке чтения, математики или природоведения я могла «рисовать» руками, расставляя акценты в мелодиях, звучащих в моей голове. Попытки учительницы начальных классов побороть моё влечение