Цикл «Хроники земли Фимбульветер»
УЧЕНИК ХРОНИСТА
ВРЕМЯ ЩЕНКОВ
МАЯК ПТИЧЬЕГО ОСТРОВА
ПЕПЕЛ
ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ
Глава 1
– Удар нанесен сзади по голове тупым тяжелым предметом. Ворόной…
– Тело пострадавшего, – невозмутимо продолжила Хельга, – находится в Палате Истины города Гехта, в кабинете главного прознатчика, на подлокотнике кресла…
– Левом подлокотнике.
– Левом подлокотнике, – согласилась сестра. – Ларс, как ты так исхитрился?
– Шел вдоль дальней стены ратуши. Вдруг как шарахнет по затылку! И – ворона летит. Не клюнула, просто ударила.
– Понятно. А что ты делал на заднем дворе?
– Через него до оранжереи путь короче.
– Угу, всего лишь через три забора перелезть. Значит, ходил и ходить будешь. От меня что нужно? Если каска, так проси ее у Оле.
– Каска, конечно, хорошо, – я попытался переложить на столе у главного прознатчика яркие карандаши, но Хельга мигом пресекла мою преступную деятельность. – Мне бы с кем-нибудь с факультета естествознания поговорить о странностях поведения этой птицы. Ты в Университете с кем в одно время училась?
– А Олаф Трюг чем тебя не устраивает?
Тем, что он врач, наш сосед и знает меня с детства. Хельга и Оле дружески с ним болтают, а мое общение со славным лекарем связано в основном с хворями и травмами. Если уж сестра глядит на меня с подозрением и примеряется потрогать лоб, то доктор, заявись я к нему с волнующим вопросом, точно заинтересуется странностями поведения не вороны, а городского хрониста. Досиделся, мол, в архиве без свежего воздуха.
Сам не знаю, почему меня так заинтересовала эта ворона. Мало ли птиц кружит над городом Гехтом и головами его жителей? Но мне действительно очень нужно расспросить о ней кого-нибудь сведущего.
– Хрорик с естественно-научного, – задумчиво поведала Хельга, возвращая предметам на столе прежний порядок.
Нет уж, благодарю покорно! С нашим хеском ректором разговаривать еще хуже, чем с доктором Трюгом. Ему только попадись на глаза, вцепится и не выпустит из когтей, пока не озадачит десятком поручений на благо города и Университета.
– Ладно, в книжке какой-нибудь почитаю. Я сейчас к Оле. Передать что-нибудь?
– Нет, о чем думаю, сама любимому мужу скажу.
Оле Сван обнаружился в одном из коридоров каталажки. Суровый и могучий, стоял он, сложив руки на груди, и созерцал. Пристальный взгляд капитана из-под насупленных бровей был устремлен на небольшое оконце в стене. Лезть к стражнику с вопросами было бы сейчас непростительной дерзостью, но я все же решился.
– Оле, ворону не видел?
– Когда-нибудь да видел, – резонно ответил Сван. – Всех сосчитал, одной не хватает?
– Ту, которая на заднем дворе ратуши обитает. Просто ты там тоже ходишь, и…
– Уже не хожу и тебе не советую. Охота среди хлама ноги ломать. Ты мне вот что лучше скажи: человек в это окошко выскочить сможет? Нормальный человек, а не твоей худосочной комплекции.
– Н-нет, наверное. Оле, а что ты задумал?
– Я задумал? – походной трубой взревел вдруг разъярившийся Сван. – Это нужно только мне? Или городу все-таки тоже? Поставить здесь решетки стоит денег! А гильдия кузнецов ломит такую цену, будто речь идет о художественной ковке по прихоти заказчика. И я хочу украсить собственный дом! Хеск казначей жмется, как голый на морозе, и требует разрешения хессира градоправителя. Тот делает вид, что я хочу отнять у него последний грош, сбереженный на похороны. Но где они будут, когда по этому коридору поведут арестованного злодея, а он как…
Не договорив, Оле устремился в окно.
Стены в каталажке толстые. Окна в них прорублены так, что сужаются от помещения наружу. Обычно они застеклены, но сейчас рамы были выставлены. Очевидно, вопрос с решетками уже был решен прежде, но что-то пошло не так.
Теперь об Оле. Природа несколько обделила бравого капитана ростом, зато насчет ширины плеч не поскупилась. А Сван путем упорных тренировок это богатство еще и преумножил. И, когда Оле совершил свой незабываемый прыжок, голова и вытянутые руки прошли в проем свободно, а мускулистый торс застрял.
Предводитель стражи Гехта торчал, как вылезшее из пирожка варенье: одна треть на улице, вторая зажата в камне, а ноги в сапогах яростно брыкают воздух в коридоре каталажки. Что делать дальше – непонятно.
– Тяни! – донесся с улицы рык, не заглушенный даже толстой стеной. – Да не за сапоги, бестолочь, за ноги! Быстрее, пока никого из наших фунсы не принесли!
Как известно, зловредных вслух лучше не поминать. И тем более не приписывать им какие-либо действия.
Явились, конечно.