Ее не пришлось просить дважды, она наконец-то разогнула свои сложенные конечности и ткнулась ему под мышку, словно худой и нескладный костыль.
Леонид поморщился, но промолчал, только подумал:
«Вот ведь бог дал фигуру… зацепиться не за что ни взглядом, ни рукой в нужную минуту».
Они шли очень медленно по утрамбованному мусору, кое-где ощущая мягкость под ногами.
– Сколько же здесь метров мусора под нами? – пыхтела девушка, тыкаясь в него острым плечом.
– Не знаю… но ощущение, что километры, – ответил Леонид.
– Не провалиться бы… идите осторожно, – сказала ему женщина.
– А куда мы идем? – спросил он. – Со всех сторон сплошной мусор.
– Я видела, куда уехала машина, после того как нас здесь бросили, вон две полоски от шин грузовика. Значит, если мы пойдем по их следу, тоже выйдем отсюда.
– Логично, – согласился Леонид, трогая затылок и стараясь не вдаваться в подробности, что за липкая жидкость ощущалась под его ладонью.
– Сколько мусора! – выдохнула женщина.
– А что бы ты хотела? Это не единственная свалка… Москва – город-монстр. Из каждой квартиры один-два раза в день выносят мусор… А сколько отходов от предприятий, магазинов, различных производств и ресторанов?
– Похоже, что вы говорите со знанием дела, – стрельнула на него снизу вверх голубыми глазами Варвара.
– Да, я известный производитель мусора! – засмеялся Леонид. – Если взять все мои предприятия, то от меня вывозят тонны мусора и, чтобы их вывезти, я трачу большие средства.
– Ага… научились бы еще все это утилизировать, – фыркнула Варя, чувствуя себя под его мощным торсом просто спичкой, которую можно сломать одним неосторожным движением.
– Мэр уже построил мусороперерабатывающий завод, теперь будет строить второй, но этого все равно мало, – сказал Леонид.
– А я слышала, что мусорные свалки заняли столько квадратных километров площади, что это уже становится угрожающим для экологии. Поэтому машины теперь не сваливают мусор по краям свалки, а едут в центр, утрамбовывая все эти отходы. Водители даже бастовали, требовали повышения зарплаты за то, что вдыхают, пока едут по свалке, вредные испарения. Но из этой затеи ничего хорошего не вышло, потому что – это знает каждая хозяйка – если льешь густой соус или сметану в центр, то она все равно расползается к краям, занимая все больший периметр, – бухтела женщина.
– Откуда ты все это знаешь? Как будто сама провела на помойке всю жизнь? – улыбнулся Леонид.
– Я? Нет… читала, смотрела…
– Не журналистка?
– Не-а, учительница, – сопела Варя.
– Ой! Самая ужасная категория населения, я имею в виду женского, это учителя!
– Это еще почему? – удивилась она, считая свою профессию лучшей в мире.
– Все знают, упрямые, как ослицы, настаивающие на своем. Ни в чем невозможно их переубедить… Хуже только черти в табакерке.
– Знаешь,