– О чем ты? – слегка занервничав, уточняю я.
Картер пожимает плечами.
– Мне принести словарь, чтобы прочесть значение слова «приспешник», или ты сама его знаешь?
– Не надо словаря, – хмурюсь я в замешательстве. – Просто… я не понимаю.
– А что тут понимать? – говорит он. – Как я уже сказал, если ты хочешь дружить с Тиффани, перестань общаться со мной.
– Но почему?
– Думаю, ты и сама знаешь ответ. – Он наконец-то поворачивается ко мне с прежним серьезным выражением лица, но теперь в нем есть и что-то печальное. Почти жалостливое. – Ну ты же умная девочка, Мэдисон.
И тут до меня доходит: Тиффани, судя по всему, самая популярная девушка в школе. А Картер не тянет на одного из тех парней, что вхожи в модную тусовку. И если я хочу попасть в эту тусовку и завести дружбу с Тиффани, тогда мне нельзя иметь ничего общего с Картером.
Но я больше никого не знаю в этом классе, и неизвестно, есть ли здесь кто-нибудь из друзей Тиффани. И вообще, мне вроде как нравится Картер. Он показался мне хорошим парнем, когда мы болтали на вечеринке.
Поэтому я спрашиваю:
– Как именно ты лишился половины брови?
Он посмеивается и качает головой, но во взгляде его все равно остается жалость:
– У моего четырнадцатилетнего кузена была паяльная лампа, и он решил опробовать ее на мне.
– Ой-ой, – отвечаю я и возвращаюсь к работе.
Через пару минут Картер произносит:
– Знаешь, про паяльную лампу я наврал.
Я медленно поворачиваю голову и смотрю на него с легким прищуром.
– Я уже дважды поверила в твои сказки.
На его лице появляется ухмылка, а затем он смеется.
– Знаю. Я спец по сказкам.
– А правду рассказать не хочешь?
– Нет.
– Почему?
– Потому что это и вполовину не так круто, как другие версии. Кроме того, чертовски весело, когда кто-то им верит. Как ты.
– Ха-ха.
Но потом я тоже начинаю смеяться, и мы хохочем вместе, пока за спиной не появляется мисс Огастен.
– Некоторые считают смех музыкой души, – обращается она к нам, – но вашей работе он не помогает.
– Простите, – бормочу я, она хмыкает в ответ и идет рассматривать другие работы.
Картер ловит мой взгляд, и я сильно прикусываю губу. Он хихикает, и я сосредотачиваюсь на своем наброске, стараясь не рассмеяться снова. Не хочу неприятностей в первый же день. Хватило уже того, что чуть не разбила нос на ступеньках на виду у Брайса.
На выходе из класса кто-то кричит: «Мэдисон!», – и я поворачиваюсь, чтобы увидеть в дальнем конце коридора Тиффани в компании нескольких других школьников. Она с улыбкой машет мне рукой, и, поколебавшись, я иду к ней.
Сама не знаю, почему так нервничаю; на уроке Тиффани вела себя вполне дружелюбно. Мои ладони вспотели, руки дрожат, но подбородок поднят,