Продираясь через висящее в воздухе марево, составленное из плавящегося асфальта и морских испарений, и протирая глаза, которые заливало потом, я пытался что-нибудь рассмотреть. Набережная была практически лысой – небольшие пальмы тут и там не давали тени, поэтому казалось, что мы гуляем по включенной микроволновке – нас равномерно поджаривало со всех сторон. Сердар же, казалось, ничего не замечал, был оживлен и рассказывал про свою поездку по обмену в Европу в прошлом году. Из вежливости мы тоже притворялись, что ничего особенного не происходит, и бодро шлепали по расплавленному битуму, оставляя в нем следы. Почти теряя сознание от внешней и внутренней температуры, с приклеенными улыбками мы тащились по САМОМУ УЖАСНОМУ МЕСТУ ДЛЯ ПРОГУЛОК, которое только можно было придумать. Архитекторы Измира, должно быть, ненавидели свой народ. Наконец, Сердар сказал: «Вы кажется, устали… Давайте посидим, отдохнем». Он шлепнулся на газон на краю битумной полосы. Солнце сверху заняло, кажется, все небо. Поскольку сил придумать что-то другое у нас уже не было, мы молча упали на эту сковородку, пытаясь как-то свернуться в улиток, чтобы уменьшить площадь солнечного поражения.
«Give me money»[34], – раздался хамский голос над ухом. Скосив один глаз в сторону голоса, я увидел омерзительного типа с красными глазами и большой соплей, повисшей на носу. «Go away. No money»[35], – сказал ему Степа. Тип держал в одной руке пакет с чем-то мерзким и желтым, другую руку он сложил в кулак и стал делать агрессивные выпады, быстро приближаясь к Степе. «Э, ты чо?» – вставая, спросил Степа специальным голосом. Я на всякий случай начал обходить типа сзади.
Глава шестая, в которой появляется почетный консул Пакистана, а Рэббиту снятся коровы
«Э, ты чо?» – спросил Степа специальным голосом. Я на всякий случай начал обходить типа сзади. В этот момент в середину назревающего мордобоя вклинился Сердар, протягивая типу купюру. Тот, немедленно