Срезающий время. Алексей Борисов

с помощью вооруженного шестом Тимофея нашел место переправы и уговорил меня идти напрямик. Но и здесь не обошлось без навязчивого сервиса. Едва мы подкатили к воде, как на противоположном берегу объявился отряд из трех всадников, одетых в партикулярное платье, но любой букмекер поставил бы десять к одному, что мундир еще несколько дней назад покрывал их плечи. И дело вовсе не в форменных походных рейтузах, присутствующих на наездниках. Стиль одежды «милитари» был популярен давно[18]. И не в свисающих с седел кавалерийских карабинах. Оружие многие могли носить. Достаточно просто представить наличие кивера на головах и все станет на свои места: если сидит ладно, – то перед вами военный.

      – Далеко ли собрались, месье? – крикнул нам один из них.

      – На тот берег! – прокричал я в ответ.

      – Не выйдет.

      – Что же нам помешает?

      – Прямо передо мной, в двух аршинах от бережка находится омут. Поэтому, если вы собрались напрямик, то погубите лошадей, карету и себя.

      – Вот как? – посмотрев на Полушкина, тихо произнес я.

      – Да, у берега Тимофей не проверял, – как бы извиняясь, прошептал Иван Иванович.

      Троица всадников наверняка ждала вопросов от нас: «Как же быть? А как лучше? А где можно?»; но они от нас не последовали и после некоторой паузы в нашем общении прозвучало:

      – Держите путь наискосок, к березе. Дерево должно быть четко промеж лошадей.

      Так мы познакомились с гусарами: двумя юнкерами и корнетом из еврейских дворян. Да, да, я не ошибся. Ефим Павлович Лунич был из них. А уж кто придумал этот обходной путь, сомнений у меня не вызывало. Во всяком случае, обиды мы не таили: всякий зарабатывает, как умеет.

      В итоге по дороге к деревне мы следовали уже вместе, и как-то между произвольным рассказом о себе Ефим Павлович объяснил свой агрессивный настрой. Соседский помещик специально высылал к броду мальчишек, дабы те за копейку указывали место переправы, тем самым лишая паромщиков заработка и, как следствие, прибыли самого Лунича. Так что прибыл корнет в именье своей жены уволенный в отпуск как бы на излечение вместе с однополчанами, да наводит потихоньку порядок: то засеку на берегу соорудит, то ложную колею сотворит, дабы телеги шли на глубину. В общем, сильно напоминал мне одного ресторатора, хапнувшего ресторан в пешеходной зоне и пытавшегося обеспечить проезд автомобилям. Тот тоже боролся, мелко пакостничая.

      Более мы нигде не задерживались. План маршрута хоть и подвергался каждодневным изменениям, они, к счастью, не были существенны. В пути мы проводили утро и весь день, а ближе к шести вечера вставали на ночлег. Чаще всего просились на постой, случались и меблированные комнаты при трактирах, а иногда и на свежем воздухе. Замечу, это были самые спокойные и приятные вечера. Полушкин потом признался, что чувствовал себя неуютно, боясь предложить мне ночевать под открытым небом, а после, когда увидел у меня компактную палатку