Приказано выжить. Юлиан Семенов

записей передадут Мюллеру: сразу же или завтра? И в том и в другом случае мой выезд замотивирован. Поглядим, как крепок его Ганс; он свалится через сорок минут, два часа беспробудного сна это зелье гарантирует. Впрочем, он может отставить свою чашку, и сна не будет. Что ж, тогда я поеду вместе с ним. После беседы с этой зеленоглазой Дагмар совершу прогулку по Потсдаму. Ее дом находится, если мне не изменяет память, в трех блоках от того особняка, где живет радист. А может быть, у Дагмар есть удобный выход во двор – придется полазать через заборы, ничего не попишешь: Москва должна знать о том, что теперь уже и Борман не мешает переговорам с Западом и что в дело будут включены серьезные люди как в Швейцарии, так и в Швеции».

      Ганс вернулся с кухни, налил Штирлицу кофе, допил свой, холодный, с сильно действующим снотворным; поинтересовался, что господин Бользен будет есть на завтрак: он, Ганс, отменно готовит яичницу с ветчиной.

      – Спасибо, милый Ганс, но ко мне приходит девочка, она знает, что я ем на завтрак…

      – Господин Бользен, группенфюрер сказал, что девочка погибла во время налета… Простите, что я вынужден вас огорчить…

      – Когда это случилось?

      – А еще я умею делать морковные котлеты, – сказал Ганс.

      Он просто пропускал мимо ушей тот вопрос, на который ему было предписано не отвечать.

      – Я задал вам вопрос, Ганс: когда погибла моя горничная?

      – Но я не знаю, господин Бользен. Я вправе отвечать вам лишь про то, что мне известно.

      – Вот видите, как славно, когда вы объясняете мне. Не очень-то воспитанно молчать, когда вас спрашивают, или говорить о другом, нет?

      – Да, это совсем невежливо, вы правы, господин Бользен, но я не люблю врать. По мне лучше промолчать, чем говорить неправду.

      – Пойдемте, я покажу вам вашу комнату.

      – Группенфюрер сказал, что я должен спать внизу. Мне надо блокировать вход к вам на второй этаж. Если вы позволите, я стану устраиваться на ночь в кресле… Вы разрешите подвинуть его к лестнице?

      – Нет. На втором этаже нет туалета, я буду вас тревожить…

      – Ничего страшного, тревожьте, я моментально засыпаю.

      – В данном случае я говорю о себе. Я не люблю тревожить людей попусту. Пожалуйста, подвиньте кресло… Нет, еще ближе к лестнице, но так, чтобы я мог ходить, не обращаясь к вам с просьбой отодвинуться в сторону.

      – Но группенфюрер сказал мне, что я должен быть вашей тенью повсюду…

      – Вы в каком звании? Капрал? Ну а я – штандартенфюрер.

      – Я вас охраняю, господин Бользен, а приказы мне дает группенфюрер. Простите, пожалуйста…

      – Видимо, вы хотите, чтобы я позвонил Мюллеру?

      – Именно так, господин Бользен, пожалуйста, не сердитесь на меня, но вы бы сами не поняли солдата, не выполняющего приказ командира.

      – Пожалуйста, милый Ганс, подайте мне аппарат, шнур удлинен, можете брать со стола спокойно.

      Ганс передал Штирлицу телефон, прикрыв рот ладонью, зевнул, смутился, спросил:

      – Могу я выпить еще полчашки кофе?

      – О