«Каждый, кто посещает Вист, ожидает потрясений и неожиданностей, но никогда не готов воспринять умопомрачительный шквал впечатлений, обрушивающийся на него со свойственной реальности бесцеремонностью. Его взору представляются бесконечные кварталы одинаковых жилых блоков, уменьшающиеся в строгом соответствии с законами перспективы и пропадающие в грязноватой дымке горизонта. Он стоит на эстакаде путепровода, наблюдая за несущейся внизу тридцатиметровой рекой человеческих фигур с блаженно застывшими бледными лицами. Он посещает Дисджерферакт в пойменной низине Унцибала – карнавальный комплекс, где к числу популярных аттракционов относится так называемый «Парк смерти», позволяющий любому желающему выступить перед зеваками с волнующей речью и покончить с собой под аплодисменты прохожих. Он наблюдает за парадным караваном шунков, обреченной поступью сотрясающих мостовую по пути к стадиону. Он спрашивает себя: не грезит ли он, возможно ли это? Он протирает глаза – небывальщина остается явью. Но ощущение невероятности происходящего не исчезает!
Чужестранец может покинуть тесноту и толкотню Аррабуса, чтобы побродить по туманным Потусторонним лесам северного или южного континента. Как только путник поднимается на плоскогорье за гигантской стеной яйлы, он оказывается в другом мире, существующем, по-видимому, лишь для того, чтобы напоминать аррабинам об удаче, выпавшей на их долю. Трудно представить себе, что тысячи лет тому назад эти дикие просторы были уделами герцогов и принцев. Тайга скрывает последние следы роскоши их дворцов. Вист – небольшой мир, всего лишь восемь тысяч километров в диаметре. Горизонт относительно близок, даже до самого дальнего ориентира меньше часа спокойной ходьбы. Направляясь на юг через Потусторонний лес, странник в конце концов выходит к берегу Стонущего океана, где начинается совсем другая страна, со своими особенностями и красотами. Одного зрелища матово-молочных лучей Двона, отражающихся от холодных серых волн, достаточно, чтобы оправдать далекий путь.
Любопытствующий посетитель Виста, однако, редко покидает мегаполис Аррабуса, где в конце концов он начинает ощущать почти непреодолимый, удушающий гнет вездесущей толпы – своего рода психическую клаустрофобию. Человек чувствительный скоро осознает присутствие некой подспудной темной силы, заставляющей его испуганно озираться и поеживаться подобно первобытному гоминиду, вглядывающемуся в темный провал незнакомой пещеры с убежденным недоверием, внушенным опытом поколений: в глубине неизвестности неизменно таится безжалостное чудовище».
Коннатиг усмехнулся: его позабавила витиеватая пылкость отчета, представленного все тем же Бонамико – человеком, по-видимому, чересчур эмоционального склада. И все же – как