– Дорогу… Дорогу… Женщина умирает. Десять ножевых.
Мы знали план здания. В правом крыле под охраной полицейских лежал в коме русский президент. Мы промчались через вахту, залили кровью весь коридор… У входа в реанимацию, стояло человек пятнадцать копов. Они преградили нам путь. «Женщина умирает… Нужен аппарат вентиляции легких…» Май пихнула меня со всей дури в бок кулаком. Я захрипела:
– Боже! Какая боль… Убейте меня. Убейте, прошу вас, люди.
– Она вся синяя! Кровь хлещет… Бедная… Бедная девочка… Пропустите врачей. Крылов, возьми ребят, проводи до палаты.
Нет, Крылов, не ходи… Увольняйся, езжай домой. Забудь свою работу как страшный сон… Ты все равно идешь за нами. Девушка истекает кровью. Ты не знаешь, что у нее под простыней целый арсенал. Кун-шу бежит по венам. И нихрена она не больная… Если только на всю башку…
Я вспомнила слова дорианки… Мы сидели на крыльце, курили. Я объясняла ей каноны кун-шу. Май понравилось ускорение:
– Класс… Это тебя спасет… Если начнется кипиш – врубай кун-шу. На запредельных скоростях, никто не сможет внедриться в мозг.
Мы повернули два раза и въехали в последний коридор. В самом конце находилась наша дверь. Ее нельзя было не заметить. Рядом с ней дежурило несколько полицейских… Что теперь? Так далеко наш план не заходил… Крылов пошел вперед. Он обратился к стоящим на стреме копам:
– Парни, где сортир? У девчонки воды отошли.
Вопрос разорвал тишину полутемного коридора как фауст-патрон. Полицейские открыли рты… Они пытались переварить… Май толкнула носилки на колесах вперед. Она разогнала их и отпустила. Я врезалась в толпу, разорвала нахрен вторые ремни, которыми меня примотали, и врубила ускорение. Сзади Горн уже махал горелкой-мечом. Зеленый лазерный луч мелькал в его руках, нарезая тела врагов, кромсая вдоль и поперек, пополам и не совсем пополам, да похрен, мы не в ресторане. Крылов работал армейским ножом, он резал своих друзей, он сошел с ума… Кровь фонтаном била в белые стены… У двери в палату президента смешалась огромная куча тел… Пули херачили в стены, рикошетом летая туда-сюда. И посреди этой драки металась я… Конечности отрывались от тел, хлестала кровь, я вскрывала голыми руками животы, терзая ткани, разрывая в клочья мясо и требуху. Кровь заливала лицо, и я смеялась от счастья. Вот, что такое жизнь… А все остальное – полный гон! Парни орали, их кишки валились на пол, копы смотрели на них и корчились от боли. Трещали кости, разбивались черепа как глиняные горшки, и мозг вытекал, струился сквозь мои пальцы как время, как судьба. Пускай вам снится любовь…
Мы спалились… Скоро сюда сбежится армия фантомов. Я свернула шею последнему копу, вонзила пальцы в его глаза,