«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том V. Для кого – Вторая Польская кампания, а кому – «Гроза 1812 года!», причем без приукрас…. Яков Николаевич Нерсесов

решено, пользуясь исключительными потенциальными возможностям страны (необъятные с точки зрения Западной Европы просторы и неограниченные ресурсы, в том числе, людские) вести борьбу на истощение противника. Недаром накануне войны поступили распоряжения о комплексе мер по эвакуации территории: вывозе ценностей, архивов, продовольствия и людей, реквизиции и уничтожения мельниц, магазинов и т. п.

      …Кстати, до сих пор среди историков идут дебаты – кто же на самом деле командовал русскими войсками в самом начале войны!? Не секрет, что прекрасно образованный Александр I, отличавшийся непомерным, но тщательно маскируемым честолюбием, всегда стремился быть на первых ролях в развернувшейся исторической драме – его смертельной борьбе с Наполеоном – и мечтал о воинской славе, добытой в соперничестве с величайшим полководцем той поры. В то же время, он не забыл, что его полководческие амбиции привели к войне с Наполеоном в 1805 г., когда на Праценских высотах у Аустерлица ему пришлось со слезами на глазах наблюдать как его армию, в ту пору все еще овеянную славой легендарных суворовских походов, во многом по его вине разбили наголову, а он в отчаянии воскликнул: «Мы все словно младенцы в руках этого гиганта!» Горький Аустерлицкий урок, а затем и очередная катастрофа его армии под Фридляндом, но уже без его личного участия, не прошли даром. Он, так жаждавший собственноручно возглавить армию, все же, осознавал, что не обладает полководческим талантом. Поэтому он не решился на своей третьей войне с Последним Демоном Войны, а для него всего лишь ненавистным «корсиканским выскочкой», открыто взять на себя бремя главнокомандующего с неизбежной при этом ответственностью за все последствия. Но, когда ему это было очень надо, мгновенно принимая личину (маску) «правителя слабого и лукавого», «любимый бабушкин внучек Сашенька» предпочел не внять совету своего военного министра Барклая-де-Толли об острой необходимости назначить главнокомандующего, отвечающего за все принимаемые решения. В результате, сложится весьма двусмысленная ситуация, поскольку согласно §18 «Учреждения для управления Большой действующей армией» – «Присутствие императора слагает с Главнокомандующего начальство над армиею, разве бы отдано было в приказе, что главнокомандующий оставляется в полном его действие». Но поскольку соответствующего приказа отдано не было, прибывший к армии, Александр I, автоматически становился ее главнокомандующим. Вполне понятно, что Барклай де Толли, как человек сугубо военный – в присутствии главнокомандующего – тут же начал действовать только и исключительно в рамках военной субординации. В тоже время, адмирал А. С. Шишков (благодаря своей особой близости к фигуре самодержца) утверждал потом, «что государь говорил о Барклае, как о главном распорядителе войск; а Барклай отзывался, что он только исполнитель его повелений». Многие из ближайшего окружения царя, безошибочно ориентировавшиеся