Несмотря на то, что формально исполняющий обязанности главнокомандующего, Барклай-де-Толли был сторонником дальнейшего отступления, но под общим давлением генералитета и, не имея более в оправдание разделения армии, он, все же, отдал приказ о наступлении на кавалерийские корпуса Мюрата, расположенные по сведениям разведки в Рудне – маленьком городке в 68 км к западу от Смоленска.
План наступления против значительно превосходящей армии Наполеона не всеми в армии воспринимался однозначно. Отдельные пытливые умы, например, считавшийся одним из крупнейших военных аналитиков своего времени, служивший тогда в русской армии, Карл Клаузевиц, очевидец той ситуации, трезво оценивавший шансы на успех, иронизировал, что, несмотря на возможные частные успехи русской армии, ей все равно пришлось бы «… или принять сражение со всей французской армией, или продолжить своё отступление».
Так или иначе, но 27 июля (8 августа) началось движение главных сил русской армии от Смоленска на Рудню. Предполагалось (!) обнаружить там (!) центр (!) французской позиции. В случае успешного исхода дела было запланировано развить успех и обрушиться на левый фланг противника, расположенный в Сураже с его передовыми постами в Велиже и в Поречье.
Для прикрытия на случай неожиданного движения французов с их правого фланга в Красном (в 45 км к юго-западу от Смоленска) был оставлен отряд генерал-майора Оленина, которому в подкрепление направили свежеукомплектованную (во многом новобранцами) 27-ю пехотную дивизию Неверовского и Харьковский драгунский полк. К северу от Смоленска, в районе Велижа и Поречья действовал специально сформированный «летучий» конно-диверсионный (воздержимся от термина «партизанский» – Я.Н.) отряд барона Винценгероде.
Совсем немного не дойдя до Рудни, войска остановились на отдых. Тем временем, на ближних подступах к Рудне казаки генерала Платова столкнулись с сильным неприятельским отрядом и опрокинули его, тем самым, вселив в войска надежду на успех всей наступательной операции. Тем более, что отовсюду стали приходить известия о новых локальных успехаха – об опрокинутых вражеских пикетах.
Правда, затем пришла новость об отражении противником казачьего набега на Поречье (к северу от Смоленска). Именно это известие сильно обеспокоило всегда такого крайне осторожного и расчетливого Барклая-де-Толли. Не обладая надёжными сведениями о расположении неприятельских корпусов, он остановил продвижение к Рудне и перевёл всю 1-ю армию на пореченскую дорогу. Там Барклай-де-Толли (в нерешительности? – Я.Н.) простоял целых четыре дня. Не исключено, что если бы у Наполеона в Поречье стояли крупные сил, то они могли бы отрезать 1-й армии дорогу к отступлению (что могло бы привести к непредсказуемым для русских последствиям для всего хода кампании? – Я.Н.). По сути дела это был один