– Я слушаю вас, месье.
Назвавшись сам и представив Блумберга, Сноу спросил:
– Не могли бы вы нам сказать, как и от кого вы узнали о смерти Александра Добровольского?
– Как от кого? От полиции, от кого же еще? Мне позвонил… этот… инспектор Гастон Леруа.
– Понятно. Никто больше не интересовался смертью Добровольского?
– Нет, – ниточки бровей приняли форму домиков, – с чего вы взяли? Еще не все знают о его… смерти.
– Понятно. Мадам Дютрон, не могли бы вы немного рассказать об Александре Добровольском?
– Господи, да зачем это вам? Какое теперь может иметь значение, каким был Саша, что он делал?
Однако сказано это было, скорее, безразличным тоном.
«Похоже на дежурное возмущение. Хотя…» – отметил про себя Сноу, но вслух не сказал ничего. Видя, что детективы молчат, Марлен пожала худенькими плечами:
– Мы с Сашей поженились в 2267 году, сразу после его экспедиции на Капеллу. По характеру он всегда был немного замкнутым и даже нелюдимым человеком, но мы с ним, видимо, отчасти похожи и вполне уживались до последнего времени. В 2268 году, уже после его отлета в очередную экспедицию, у нас родилась дочь Натали, ей сейчас девять лет…
– А её здесь нет?..
– Она учится в лицее-интернате в пригороде Парижа.
– А, простите, почему в интернате?
– Бабушек-дедушек у нас не наблюдается. Саша воспитывался в детдоме, а мои родители погибли… Он все время в полетах, ну а я тоже работаю. Так что могу заниматься Натали только по выходным, да и то не всегда.
– Понятно. Больше детей нет?
– Есть. У меня сын от первого брака.
– Взрослый?
– Да, – вздохнула она. – Фредерик учится в Сорбонне. Но вы же хотели услышать о Саше…
– Да, да, конечно! Продолжайте, прошу вас.
– Наш брак не был особенно счастливым, но и несчастным его не назовешь. Каждый по большому счету занимался своими проблемами, своим любимым делом. Саша – космонавтикой, я – архитектурой. На детей времени оставалось мало, но покинутыми они не чувствовали себя никогда. Со стороны нас, возможно, принимали за идеальную пару…
Марлен