Петербургский прозаик. Альманах №2. Альманах

Уманга сидел не в яме. Сидел на плавучем островке. То же ограничение в пространстве, то же вынужденное безделье и то же вынужденное занятие: думать, думать и думать.

      Но мысли были совсем другие. Деревянное изваяние его кумира Астрагора плыло рядом. Уманга не утратил к нему былого уважения. Нет! Астрагор останется для него Богом. Верховным Богом. Но оказывается, Бог оставил ему, Уманге, право многое решать самому. И сегодня Уманга принимал решение не в пользу смерти, а в пользу жизни.

      Он не будет стоять деревянным идолом. Он просто будет жить. Жить для той, которая рядом с ним всегда – хоть в яме, хоть на плавучем островке. Жить для той, которая так много сделала, чтобы спасти его, так много сделала, чтобы он понял главное: «не ради чего жить, а ради кого жить». И ответ прост: ради той, за которую он готов не только умереть. Он вырос. Он стал готов ради нее жить. И нести в будущее жизнь их будущих детей. Защищать их, поднимать, помогать им расти, и не только физически. Расти в своем понимании, как устроена жизнь, что в ней действительно ценно, действительно важно.

      25

      Сколько они плыли, никто не знает. Соколенок помогал добывать им пищу, шлем – собирать дождевую воду.

      Но когда показалась полоска берега – зеленого, теплого, огромного – Уманга понял, что давно уже плыл туда в своих снах, плыл с Каюмбой. Туда звало его сердце. Сердце, оказавшееся сильнее, мудрее, могущественнее, чем так уважаемые им, Умангой, меч и копье. Там, впереди, были спасительные вершины гор. Там многие сотни лет они будут вместе. Там родится новое племя: от него и от нее. Племя потомков Великого Вождя. Потомков Великого Народа.

      Неведомый берег приближался.

      Ты – моя птица[3]

      1

* * *

      Я ехала, сидя за рулем автомобиля, когда почувствовала это. Время беспечно стало тасовать колоду, готовясь раздать свои карты. Каждому – по одной, потом по второй, третьей, четвертой… Всем поровну. Мурашки пробежали по моей коже. Мне стала очевидна истина: кому-то сейчас выпадут козыри, а на кого-то дружно свалятся шестерки.

      Я ждала. Предугадать, какая карта готовилась мне, было невозможно. Не только люди играют в игры – игры тоже играют в людей. Действие одной из них разворачивалось где-то рядом со мной. Если быть точной – только начинало разворачиваться. Я ощущала это кожей, каждой клеточкой, всеми фибрами.