Во время работы они молчали. Аня не знала, о чем говорить, а Наталья Николаевна представляла на месте чужого ребенка родную внучку, и ей нравилась картина, которую рисовало воображение. Звуки речи могли все разрушить, поэтому старушка держала рот на замке.
Наталья Николаевна мечтала, как через несколько лет, когда у нее закончатся силы полоть картошку, ее заменит Сашенька. Сад останется таким же прекрасным, цветник – ярким, а огород – плодоносящим, как раньше, и труды бабушки будут не напрасны.
– Молодец, – похвалила девочку Наталья Николаевна, увидев полные доверху два ведра. – Теперь набери немного домой, ты ведь завтра уезжаешь, – и протянула девочке небольшой целлофановый пакетик.
В обед позвонила мать. Сказала, что заберет Аню завтра утром.
– Ты как там, жива еще? Ешь ягоды и фрукты, набирайся витаминов побольше, даже через не хочу. Другой возможности не будет.
Вечером Аня сложила несколько пустых пакетиков впрок и проверила, где на грядках осталось хоть что-то съедобное после очередной уборки урожая. Наталья Николаевна пообещала кабачки, баклажаны, огурцы и смородину.
В комнате девочка проверила каждый угол перед сном, чтобы мотыльки, случайно залетевшие в окна, успели вернуться в полумрак и шуршать, похлопывая мягкими крыльями, там.
Осталось только выспаться. Она старательно пыхтела и сопела, изображая сон, и вот наконец Саше надоело разговаривать самой с собой, та замолчала и через некоторое время заснула – дыхание стало медленным и ровным.
Аня открыла глаза. Спать не давала яркая луна, висевшая вровень с их окном, и громкий стрекот кузнечиков.
Казалось, небо пристально вглядывалось в комнату. Похожее она видела только на экскурсии в планетарии в пятом классе. Звезды висели так близко, достаточно лишь протянуть руку, чтобы коснуться каждой и собрать в ладонь, словно горсть ежевики.
По ночам девочки не выходили из дома – страшно. Заботливая бабушка поставила у двери на всякий случай гремевшее от малейшего касания металлическое ведро, которое девочки, сморщившись, выливали по очереди утром.
Несмотря на лунное сияние, тьма снаружи была настолько густой, что в ней исчезали все прежде знакомые предметы, тени вытягивались и все выглядело чужим, незнакомым.
Небо притягивало, казалось настолько близким, что одно неосторожное движение, и свод обрушится на голову, а звезды со звоном и грохотом разлетятся в разные стороны.
Проверять его на прочность было некому: все обитатели окружающих дач ложились спать не позже восьми, чтобы проснуться ранним утром и копать с таким остервенением, словно не могут найти спрятанное сотни лет назад сокровище.
В школе часто повторяли, что труд облагораживает человека. Исключительно благодаря ему тот встал на задние лапы и передумал оставаться обезьяной, но, похоже, что-то в этой схеме дало сбой. Потребность махать лопатой у людей сохранилась, но речь