Хоть дом строился не как фортификационное сооружение, неведомый мне зодчий закрутил лестницу по всем правилам – она поднималась, закручиваясь влево, оттого моя шпага в правой руке норовила воткнуться в стену. Но и я – ученик Шико. Перебросив шпагу в левую, правую завёл назад, чтобы д’Ампуи раньше времени не увидел кинжал.
Изящного фехтования не получилось. Маркиз преспокойно удерживал меня на расстоянии, что несложно при такой позиции. Я не мог понять, он что – тянет время? И вправду ждёт подкрепления?
Ответ пришёл незамедлительно. Д’Ампуи виртуозно выполнил обвод, ударил снизу, мой клинок взлетел вверх, и остроносый сапог с дикой силой врезался мне в физиономию, отчего вселенная рассыпалась фонтаном зелёных искр. Я кубарем покатился вниз по лестнице. Следующий удар был не менее силён, когда затылок опробовал на прочность стену. Продолжения я не видел, ибо на смену искрам пришла тьма…
…Через секунду или через год, в беспамятстве время не идёт, картинка появилась вновь и неохотно начала обретать резкость, будто проступив на экране лампового телевизора с севшим кинескопом, я первым делом узрел склонённую ко мне рожу маркиза с широко открытыми глазами и раззявленной пастью. Сейчас прикончит!
Но он не спешил и только капал на меня кровью из раны на шее, пробитой бердышом. Остриё глубоко вошло в стену и удерживало мертвеца от падения, пока Фёдор не выдернул бердыш, дёрнув за древко одной рукой. Миньон короля тотчас повалился, я с омерзением скинул с лица его пышные локоны.
А если бы не торопился добить меня и отсиделся наверху – был бы жив, утешая Генриха своими заднеприводными прелестями.
Павел отбросил труп в сторону и помог подняться. Мир качался, двоился и переполнялся до краёв нестерпимой головной болью. Лестница на второй этаж удлинилась раз в десять, по крайней мере, мне во столько раз труднее было её преодолеть.
Третий дежуривший в засаде, совершенно незнакомый мне коротыш, не обладал мужеством двух первых и без слов отдал шпагу. Павел тем временем извлёк из угла Симона, связанного по рукам и ногам, при этом смертельно бледного.
Я спросил пленника лишь об одном: кто их предупредил? Возможно, о моём появлении узнала половина Лувра, но троица уродов засела в засаде до моего интимного свидания. Недомерок сослался на маркиза де Ливаро, тот вроде бы думал идти один, затем решил пригласить д’Ампуи и третьего – нашего пленника.
– Граф, ваш Симон не дышит. Эти нехристи пытали его, кололи кинжалом. Он кровью истёк.
Головная боль накатила с новой силой. Пока я грешил с королевой, парился в бане и накачивался хлебным вином, доверившийся мне человек умирал! Пытаясь унять танец бегемотов между висками и затылком, я непроизвольно