– Что? – Агнес подняла руку и потрясла ею, с улыбкою глядя на браслет. – Что вас интересует, господин Ренальди?
– Вы молоды, и не только я хотел бы знать, не занято ли ваше сердце? Есть ли кто-нибудь, кто претендует на него?
– Отчего же вы спрашиваете меня об этом? – удивилась Агнес.
– Оттого, что вы уже давно в тех годах, – он взглянул на неё и несомненно заметил, что её платье в груди ей уже мало,– когда юным девам пора подумать о спутнике, с которым они пройдут путь, отпущенный им Господом.
Агнес поняла, о чём он, и теперь смотрела на него ещё более удивлённо:
– Так разве вы, господин Ренальди, не женаты?
– Ах, что вы, – банкир засмеялся, – конечно же, я женат, речь идёт не обо мне, просто моему третьему сыну в нынешнем году исполнится пятнадцать, и поэтому и я, и мой отец, и мой дядя – все интересуются, не свободно ли ваше сердце, не может ли мой сын стать претендентом на вашу руку?
Агнес от такой неожиданности растерялась и даже разозлилась немного, видно от этого, чуть помолчав, сказала немного резко:
– Девушки нашей семьи сами себе женихов не выбирают. Вам нужно с дядей моим говорить, как он решит, так и будет.
– Да-да, – кивал банкир, – в этом мы не сомневались, просто хотели узнать, нет ли у вас каких предпочтений, прежде чем писать вашему дядюшке.
– У меня никаких предпочтений нет. И сердце моё никем не занято, – говорила Агнес строго. – И я, хоть и живу одна, но держу себя в божьем и праведном целомудрии.
– Да, да, да, – понимающе кивал банкир, – ни секунды в этом мы не сомневались.
– И коли вам надобна рука моя, так говорите с дядей, если же он решит, что ваш сын для меня хорошая партия, так тому и быть.
– Я понял, понял, – говорил банкир. – А когда дядя ваш намеревается быть в Ланне?
– То мне не ведомо, но знаю я, что дядя ведёт войну, думаю, что вскорости его тут не будет.
Отчего-то тут девушке вдруг стало даже обидно. И вправду, сколько писем господин написал ей за всё время? Сколько весточек присылал? Один раз приезжал Максимилиан да один раз этот противный одноногий Роха. Большего она и припомнить не смогла.
И о его победах узнаёт она вот так, как сейчас – от посторонних людей да через церковные колокола. А Брунхильда, кобыла эта, графиня из свинарника, всё знает. Она во дворце живёт и с господином уж связь имеет. Это он её в графини пристроил, не иначе. Девушка вздохнула. Что ж, значит, ей самой придётся себе дворец подыскивать, уж ей никто помогать не будет.
– Госпожа Агнес, – вернул её внимание банкир, – коли вам будет угодно, то мы рады будем видеть вас у нас на ужине послезавтра.
– Послезавтра? – спросила девушка. Она взглянула на мужчину. Да, никто ей дворца не подарит, всё придётся ей делать самой. Да и захотелось ей взглянуть на того, кого ей прочат в женихи. – Послезавтра я буду у вас.
– Прекрасно, – Энрике Ренальди улыбался, – дом Ренальди будет ждать вас.
– Господин Ренальди, а знакомы вы с епископом Бернардом? –