– Да, действительно, – сказал он, вновь взяв бокал с вином. – Вы только поймите меня правильно, Дмитрий, но к чему все эти траты и риски? Вы не коллекционер, одержимый фанатик живописи. – На это хозяин снисходительно ухмыльнулся. – Вы нигде этим шедевром не похвастаетесь. А просто хранить в чулане…
– Я верну этот шедевр человечеству, – не меняя позы, спокойно и по-домашнему сказал Дмитрий.
– Вы намерены вернуть его в Музей Изабеллы Стюарт Гарднер в Бостоне? – уточнил Арсений. – А как вы намереваетесь объяснить нахождение этой картины в ваших руках?
– Мне, по большому счёту, было бы плевать, куда эту картину возвращать, – грубо и цинично заявил олигарх. – Но, исходя из здравого смысла, возвращать целесообразнее туда, откуда она была похищена. Тем более, её всё равно потребуют вернуть, кому бы я ни предложил. Да и не примет никто! Кому нужен скандал? А так, смотришь, заслужу благодарность не только музея и Соединённых Штатов в частности, но и всего человечество в целом?!
– Так как же всё-таки ты собираешься это сделать? – более настойчиво повторил вопрос Арсения Алексей. – Придётся иметь дело с полицией. Давать не только объяснения, но и показания. Может, ты скажешь, что, купив у американского президента дом, обнаружил в помещении для хозинвентаря пылившегося Рембрандта? Его, беря инструмент, передвигали с места на место садовники, матерно ругаясь.
На этот раз Дмитрий ответил резко:
– Что я скажу, это моё дело. Сейчас речь идёт не об этом. На повестке времени две проблемы, которые нам предстоит решить. Тебе и мне.
– А мне? – подал голос Борис.
– Тебе потом, – отмахнулся босс.
– А именно? – спросил Алексей.
– Первая: купить эту картину как можно дешевле и доставить её в Германию. А перед этим там следует купить солидную недвижимость. Желательно, старинную. Скажем, где-то в окрестностях Дрездена, Гамбурга или Мюнхена. «Плевать чего, но чтоб красиво».
– А мне, я так полагаю, – подал голос искусствовед, – предстоит установить подлинность картины?!
– Правильно полагаете, Арсений Викторович, – подтвердил олигарх и широко улыбнулся.
А Алексей, смирившись с неизбежностью, спросил:
– Ну, и кто продавец? И как он на тебя вышел?
– Продавца ты знаешь, но я тебе его не назову. Таково условие: знать должен только я. Я дал слово. А ты знаешь цену моему слову. – Друг, конечно, знал, но при посторонних говорить, а точнее, называть её, не стал. – Переговоры будем вести через его агента, который находится здесь, в Ницце.
Алексей покачал головой и сказал:
– Ох, чувствую мягким местом, что имеем дело с соотечественником?! Ох, чувствую, что беды не оберёмся и горя хлебнём?!
– Не каркай. Начинать дело надо с расчётливым воодушевлением и скрытым оптимизмом.
Призыв не возымел действия. Друг продолжал канючить:
– Неужели ты забыл,