Сегодня Алисе особенно нравилось на уроках ещё и потому, что Елена Николаевна разрешила ей сесть с Елисеем за одну парту. Братья Бородины (Алиса теперь отличала их по фингалам: у Саши был под правым глазом, а у Паши под левым) бросали на них враждебные взгляды. А Фомин, который сидел справа, тоже на последней парте, выждал момент, когда Елена Николаевна отвернулась, и бросил ребятам записку. Елисей развернул тетрадный листок. На нём шариковой ручкой была нарисована картинка. Из бочки, которая стояла на костре, и на которой была надпись «квас», торчала голова человечка. Судя по косичкам с бантиками, это была девочка. Только вот у неё были пририсованы большущие усы. Второй человечек стоял около бочки с половником. На его карикатурной рожице красовались два шрама.
– Ну и что он здесь накарябал? – шёпотом спросил Елисей.
Алиса внимательно вгляделась в рисунок и вдруг прыснула от смеха.
– Алиса! – строго произнесла Елена Николаевна, – может быть, расскажешь нам от чего тебе так весело на уроке? Вместе посмеёмся.
– Простите, – сказала Алиса, с трудом сдерживая смех.
Учительница продолжила объяснять тему, а Алиса повернулась к Елисею.
– Это ты, видишь, квас варишь. Фамилия ведь у тебя Квасоваров, – прошептала она. – А это я, Усова, видишь, с усами.
У Елисея тоже вырвался смешок.
– Квасоваров, Усова, выйдите из класса! – рассердилась Елена Николаевна. – Вернётесь после того, как просмеётесь!
Ребята послушно вышли в коридор. Лишь только за ними закрылась дверь, оба расхохотались.
– Ты чего засмеялась? – Елисей первый смог остановиться.
– Вначале над картинкой, – ответила Алиса, все ещё давясь от смеха, – а потом, потому что ты засмеялся.
– Так всегда, когда нельзя хохотать, ещё трудней сдержаться, – сказал Елисей.
– Нужно отвлечься, а то вернёмся и снова засмеёмся.
Ребята постояли в коридоре ещё две минуты и постучали в дверь.
– Елена Николаевна, простите нас, пожалуйста! – произнёс Елисей, заглянув в класс.
– Мы больше так не будем, – добавила Алиса. – Можно нам сесть на место?
– Садитесь! – вздохнула учительница.
Ребята прошли на свои места. Их взгляд невольно упал на карикатуру, нарисованную Фоминым, и смех снова подступил. Хорошо, что прозвучал звонок с урока. Началась перемена, и картинка тут же показалась не такой уж смешной. Потому что, когда можно смеяться, совсем и не хочется.
– Будешь банан? – спросила Алиса у Елисея, засунула руку в портфель и достала оттуда кожуру.
– Ой! – удивлённо произнесла она, – не помню, чтобы я его ела.
– Да это, должно быть, Фомин слопал, пока мы в коридор выходили, – предположил Елисей. – Ну я ему задам после уроков!
– Да не нужно, Елисей, его трогать! Наверное, так проголодался, что не смог сдержаться. – Алиса выбросила в корзину кожуру. Очистив оставшийся банан, она отломила половинку и протянула другу.
– Да как бы не проголодался, он должен был спросить,