– Милая Айлин…
– Извини, Дарра, – проговорила она тихо. – Я хочу побыть одна. Саймон, пожалуйста…
– Прости… – Лицо Эддерли-младшего вытянулось, он отложил недоеденные конфеты и виновато посмотрел на Айлин. – Дарра прав, я ужасно бестактен. То есть это он слишком вежлив, чтобы впрямую назвать меня дураком. Ревенгар… Айлин, мне правда жаль! Очень… Магистр Бреннан говорил, чтобы тебя не волновали, но я не подумал…
– Не думать – это тебе иногда исключительно удаётся, – холодно сообщил ему Дарра и встал. – Идём, тебе тоже пора делать перевязку, если не ошибаюсь. Милая Айлин…
Он поклонился, и Айлин старательно улыбнулась в ответ, а потом протянула друзьям обе руки, показывая, что не сердится. Саймон сжал её ладонь в своих и непривычно робко заулыбался, а Дарра церемонно склонился и коснулся пальцев Айлин лёгким поцелуем.
«Они ведь совсем взрослые, – мелькнуло у неё в мыслях, когда друзья выходили из палаты. – Дарра – почти ровесник Аластора, да и Саймон ненамного их младше. Взрослые молодые лорды, почти полные маги. И… я могла их потерять… Саймон был ранен! И наверняка серьёзно, если рану до сих пор не залечили. Ни он, ни Дарра никогда не прятались от опасности. Я могла вернуться и узнать, что они… что их больше нет. Как Иды, Аделин, мэтра Ирвинга… Нет, и больше никогда не будет в этой жизни. Да, в Претёмных Садах мы все встретимся, но это… совсем другое. Как же много можно утратить вместе с тем, кто тебе дорог…»
Она откинулась на подушки и попыталась проморгаться, но на глаза неудержимо наворачивались слёзы. Странно, раньше она не была такой плаксивой. Но это, конечно, из-за услышанного. А ещё почему-то страшно раздражал запах цветов, до сих пор наполнявший комнату. И ведь Лу проветривал, но сладкий аромат лилий проникал повсюду, наверное, просачивался из коридора. Фу, какая гадость! И за что ей раньше лилии нравились? Воняют мертвечиной! Снова вспомнилась уничтоженная демонами деревня, и Айлин замутило.
Она уже собралась встать и опять распахнуть окно, как дверь открылась.
– Айлин, милая! – воскликнула тётушка Элоиза, стремительно входя в палату. И добавила гораздо тише: – Бедная моя девочка… Я бы пришла раньше, но к тебе не пускали.
Чёрный шёлк её платья зашелестел, когда Айлин прямо с кровати бросилась к тётушке и сжала её в объятиях. Чёрный?! И вместо любимых жасминовых духов едва заметная вербеновая отдушка, один из немногих ароматов, позволенных в трауре…
– Тётушка, но… почему вы в трауре? – выдохнула Айлин, замерев от ужаса.
Кто? Кто ещё? Ведь это кто-то из родственников, да?! Неужели Артур или… леди Гвенивер? Или тётушка Мэйв?