Писарь. Химик. Зубной врач. Непревзойденный пивец.
Редкие товары. Ищу воду с помощью лозы. Лечу любые хвори.
Отыскиваю потерянное. Чиню испорченное.
Гороскопов не составляю. Приворотными зельями не торгую. Порчу не навожу».
Абенти заметил меня, как только я показался из-за дома, за которым прятался.
– Привет! Чем могу служить?
– А у вас «певец» с ошибкой написано, – заметил я.
Он, похоже, удивился.
– Да это шутка такая, – объяснил он. – Я же не певец, я просто еще и эль варю временами.
– А-а! – кивнул я. – Понятно.
Я вынул руку из кармана:
– Продайте мне чего-нибудь на один пенни!
Его, похоже, разбирал смех и любопытство одновременно.
– А чего тебе надо?
– А лациллиум у вас есть?
За последний месяц мы раз десять ставили «Благородного Фариена», и в моей детской голове кишели интриги и убийства.
– Ты что, боишься, что тебя кто-нибудь отравит? – спросил он, несколько ошеломленный.
– Вообще-то нет. Но сдается мне, что, если ждать до тех пор, пока обнаружишь, что тебе нужно противоядие, добывать его будет уже поздновато.
– Ну, пожалуй, я бы мог продать тебе лациллиума на один пенни, – сказал он. – Это как раз будет нужная доза на человека твоего роста. Однако лациллиум сам по себе – опасная штука. Он помогает далеко не от всех ядов. А если принять его некстати, он может серьезно навредить.
– У-у, – сказал я. – А я и не знал.
В пьесе лациллиум фигурировал как надежная панацея от всего подряд.
Абенти задумчиво приложил палец к губам:
– А можешь ли ты пока что ответить мне на один вопрос?
Я кивнул.
– Чья это там труппа?
– Ну, в каком-то смысле моя, – сказал я. – Но вообще-то это труппа моего отца, потому что он там всем заправляет и решает, куда нам ехать дальше. И в то же время – барона Грейфеллоу, потому что он наш покровитель. Мы люди барона Грейфеллоу.
Старик посмотрел на меня с усмешкой:
– Я про вас слышал. Хорошая труппа. Вы пользуетесь хорошей репутацией.
Я кивнул, не видя смысла в ложной скромности.
– Как ты думаешь, заинтересует ли твоего отца моя помощь? – спросил он. – Не могу сказать, что я такой уж хороший актер, но иметь меня под боком весьма полезно. Я могу изготовлять грим и румяна без применения свинца, ртути и мышьяка. Могу быстро и чисто устроить яркое освещение. Разноцветное, если надо.
Долго раздумывать мне не пришлось. Свечи дороги и гаснут от сквозняков, факелы коптят, воняют и грозят пожаром. Ну а про опасность грима в труппе всякий знал с малолетства. Трудно сделаться старым, опытным актером, когда каждые три дня мажешь лицо ядом и к двадцати пяти годам сходишь с ума.
– Возможно, я несколько превышаю свои полномочия, – сказал я, протягивая ему руку, – но позвольте мне первым приветствовать вас в нашей труппе!
Поскольку я стремлюсь поведать о своей жизни