– Поспорил бы, но неохота. Вы психолог? – спросил Виктор Сергеевич.
– Забавная тенденция, – ответила Дуня. – Раньше было важно знать о специальности, роде деятельности, заработке мужчины, о женщине иное: какая она хозяйка, мать, добра ли характером, покладиста ли.
– Мир катится к матриархату, – согласился Виктор Сергеевич. – Профессия накладывает. Моя первая жена была педагогом. Все воспитывала и воспитывала. Вторая – астрофизиком. Более всего любила смотреть на звезды, фигурально, конечно. В реальности пялилась в экран монитора.
– А третья жена?
– А третья жена просто жена, – отрезал Виктор Сергеевич.
Дуне понравилось, что он не дал своей нынешней супруге характеристик. Ей всегда казалось, что в обсуждении с посторонними людьми спутников жизни есть элемент предательства. Она чувствовала себя неловко, когда подруги длинно и подробно, с фактами и заключениями, критиковали своих супругов. Ни одна живая душа не догадывалась, что их идеальный брак со Степаном – замок из песка.
– Я реставратор, – сказала Дуня.
– Ага! Нежной ваткой смываем с картины грязь столетий, тонким перышком возвращаем первозданный вид.
– Нет, – помотала головой Дуня. – Представьте себе холм, поросший травой, кустарником, мелколесьем. Под этим холмом – храм четырнадцатого века, архитектурное чудо русского Средневековья. Его немцы разбомбили в первые месяцы войны. Спустя семьдесят лет дали денег на раскопки. Я тогда еще студенткой была. Руины осыпавшихся фресок четырехметровой высоты. По кусочку, по кусочку, бережно откапывали. Три миллиона фрагментов разложили по семи тысячам планшетов – это просто фанерные дощечки с бортиками. Потом стали фрагменты собирать, склеивать друг с другом. Повезло, чертовски, фантастически, спасительно, что перед войной питерские ученые сделали фото и кальки фресок храма. Знаете, что такое кальки?
Виктор Сергеевич кивнул, но Дуня все-таки пояснила:
– Прозрачная бумага, калька, накладывается на фреску, и рисунок обводится. Кальки хранились в Русском музее, намотанные на палку. И снова повезло – сохранились, не истлели, не потрескались. Нам позволили сделать копии. В Средневековье фигуры святых на стенах храмов изображались в полтора-два человеческих роста. Поэтому мой рабочий стол два на три метра, а восемьдесят процентов фрагментов – один на два сантиметра.
«Сейчас он скажет про пазл», – подумала Дуня.
Так всегда говорили, когда узнавали о ее работе. Не догадываясь, что обижают. Все равно что сравнивать детскую лошадку-качалку