Вскоре собака затихла. Она либо исчерпала все силы, либо ее состояние, которое и до этого было не самым лучшим, усугубилось. Поначалу она тихо поскуливала, а потом и вовсе замолчала, и только тяжело вздымающийся бок выдавал в обмякшем теле признаки жизни. Аня ничего этого не замечала – она спала.
Ночь прошла беспокойно. Аня видела сны: хаотичные, смятые и рваные, словно старые фотографии, на которых уже не распознать цвета и лица, немного тоскливые и неприятные. Знакомые голоса, образы, события: далекие, из посторонней счастливой жизни. Чужая радость и беззаботность, те самые, что едва не стоили Ане жизни. Этой, нынешней Ане. Бесполезные. Почему никто не додумался застрелить проводника?
Аня открыла глаза. Матово-серый свет сочился из окна напротив. Перевалившись через подоконник, будто старая тряпичная кукла, мутными, как у дохлой рыбы, зрачками на нее глядел Степан. На его лице застыло то же выражение, что девушка видела в последний миг его существования, только кожа на распухшей голове была синевато-серой, под стать здешнему небу. Вокруг открытого рта беспорядочно бегала муха с блестящим изумрудным пузом. Еще одна копошилась в щели между зубами и верхней губой, от чего та слегка шевелилась, и казалось, что Степан собирается вот-вот чихнуть.
Аня молча рассматривала эту картину, пока сон не ушел окончательно, и ее друг, которого здесь быть не могло, превратился в изъеденный мышами и молью ватник, забытый кем-то в окне. Просто видение.
Собака, еще живая и теплая вчера, к утру стала похожа на чучело работы неумелого таксидермиста: окоченела и застыла в нелепой позе, скрюченная и помятая. Аня оттолкнула ее от себя и осторожно встала. В отличие от прошлого раза сейчас это далось девушке гораздо проще. Очевидно, «грелка» сыграла свою роль, и весьма неплохо. За ночь боли ушли, но проверять голос Аня пока поостереглась. Ее останавливали не столько болевые ощущения, сколько перспектива услышать вместо своего голоса что-то другое…
Новый день принес не только свет и тепло, но и чувство голода. Девушка отправилась осматривать местность в надежде что-то найти. Варианты, где ей пришлось бы что-то поймать, пока не рассматривались, и вообще ее подташнивало от одной мысли о том, что рано или поздно придется есть сырое мясо.
Как оказалось, пожарище заняло не всю деревню и часть домов уцелела. Маленькие домики теснились на самой окраине среди редких покореженных деревьев и лысых кустов. Грязные и заброшенные, они были сплошь засыпаны пожухлой листвой и насквозь провоняли дымом и пеплом. Сырость тут почти отсутствовала, и хотя запах ее улавливался, внешне признаки гниения никак себя не проявляли. Близкая аномалия высушивала почву, и для большинства здешних растений весна могла и не наступить. Но даже несмотря на столь жесткие условия, на некоторых ветках упрямо громоздились уже полопавшиеся почки.
Аня обходила