– Ну что вы все, как дети малые – Сталин-Сталин, тиран-тиран, кровавый-кровавый. А при ком индустриализацию провели? До 17 года самое большее, что у нас было на селе, так это паровая мельница, а в 30-е годы и тракторы, и всё остальное. Войну при ком выиграли? Я понимаю, что это не благодаря, а вопреки, но всё-таки – при ком? Атомную бомбу когда сделали? Да и задел по космосу в конце 40-х, начале 50-х произошёл.
– А коллективизация? – вскипел Петрович, – а 37-й год? А катастрофа начала войны? А слезинка невинного ребёнка?
– Были перегибы, как без них. Но покажите мне пальцем на того руководителя, при котором люди не гибли? Что, трудно?
– Не, такого конечно не найдёшь, – несколько сбавил разоблачительный пыл Петрович, – но тут дело в масштабах. Одно дело десятки-сотни и совсем другое тысячи-миллионы. И потом, как нас классики учат там – нельзя перейти на новую ступень развития, не проанализировав ошибок прошлого.
– Ну так классики учат анализировать, а не шельмовать с особым цинизмом. Так можно с грязной водой и ребёнка выплеснуть. Нельзя видеть одни тёмные страницы прошлого, хотя их там конечно немало было, надо ж и положительное рассматривать. А Огонёк ваш мне напоминает несмышлёного пацана, который увидел, как родители в спальне сексом занимаются, и теперь рассказывает каждому встречному-поперечному подробности этого, да прибавляет, какие они сволочи.
– Ну так, как сейчас, тоже ведь нельзя жить, – это Андрюха вступил в диалог, – застой в стране, если честно, насто…доел – надо что-то менять, не согласен?
– Ага, перемен мы ждём-перемен, как поёт популярный автор. Перемены тоже ведь разные бывают, не задумывался об этом? И боюсь, что когда они реально в нашу жизнь придут, перемены эти, они мало кого обрадуют. Знаешь байку про оптимиста и пессимиста?
– Их много, которую из?
– Ну это где «пессимист, это тот, кто говорит, что хуже быть не может, а оптимист возражает – ещё как может». Если ты, например, думаешь, что мы в нижней точке развития и дальше возможно только движение вверх, то это не совсем так. Есть ещё, куда падать, ой есть…
– Какой-то ты пессимист сегодня, – заметил геноссе Мыльников, – у меня есть предложение – может ну её, эту политику, а лучше ещё по одной накатим?
Приморский (он же Вилючинск)
Ничем, короче говоря, хорошим наш ночной диспут не закончился, с горем пополам переночевали на жёстких морвокзаловских скамейках, а с утречка раннего, поёживаясь под холодным ветерком с залива, мы заняли очередь на паром до Приморска. В 21 веке он называется Вилючинск, но в 80-х годах никто такого слова не употреблял, может секретным оно было. Вообще-то Вилючинск это Закрытое административно-территориальное образование (ЗАТО), состоящее из трёх частей – Рыбачий, где база атомных подлодок располагается, потом идет Сельдевая с заводом по ремонту этих подлодок, ни и Приморский, это типа спальный