Музыка запнулась, потом смолкла, и ее голос прозвенел во внезапно наступившей тишине:
– Ты чудовище! Ты убил его!
– Сирил, кто эта женщина? – спросил герцог, которого эта вспышка гнева лишь позабавила.
Сенлин посмотрел на нее. Знакомое лицо, но потребовалось некоторое время, чтобы восстановить в памяти детали. Потом он вспомнил летающий коттедж, украденные книги и доктора-идеалиста, который явился с дочерью в Башню, к маяку цивилизации, которой не существовало. Имя молодой женщины пробудилось в глубинах памяти, словно эхо. Ее звали Нэнси.
– Откуда вы знаете мистера Пинфилда? – спросил герцог у разгневанной танцовщицы.
– Никакой он не мистер! Он пират! – воскликнула Нэнси. – Это тот самый трус, который ограбил моего отца и разбил ему сердце! Украл его книги, его веру, его надежду! Ты убил его, Томас Сенлин! Ты убил его отчаянием!
Сенлин повернулся, чтобы посмотреть на хозяина праздника, и увидел, что тот улыбается с любопытством во взгляде. Казалось, он только очнулся от чудеснейшего сна.
– Вот это поворот, – сказал герцог.
Глава четырнадцатая
Экстаз кроется в том кратком молчании в конце спектакля, когда представление уже закончилось, но аплодисменты еще не начались.
Все в Клубе, казалось, застыли – наступил миг смятения и неуверенности. Они не понимали значения имени, которое танцовщица бурлеска выплюнула как проклятие, и не могли разгадать по жуткой улыбке герцога, что он думает об этом откровении.
Увидев сразу же, что это единственная фора, которую он может получить, Сенлин бросился бежать.
На самом деле ему было открыто только одно направление. Члены Клуба, собравшиеся посмотреть на танцовщиц бурлеска, перекрыли лестницу и образовали нечто вроде туннеля, протянувшегося от бара к балюстраде, за которой простиралось открытое пространство и порхали птицы.
Схватив нож для резки овощей с разделочной доски Йоахима, Сенлин побежал к поручням. Танцовщицы в масках пронзительно завизжали, когда он с трудом протиснулся между ними. Музыканты бросились врассыпную, схватив инструменты. Он зажал нож в зубах, достал носовой платок и на ходу обернул им руку. Оказавшись у перил, где когда-то намеревался прикончить герцога – упущенная возможность, о которой теперь можно было лишь с горечью сожалеть, – он схватил гирлянду из шелковых цветов и потянул. Гирлянда, которую обычно привязывали к штырькам бечевкой, отошла ровно настолько, чтобы можно было просунуть под нее нож. Сенлин подрезал гирлянду и, взяв свободный конец веревки в руку, обернутую носовым платком, ступил на плоскую балюстраду.
Он обернулся и увидел, что члены Клуба наступают и герцог стоит перед устрашающей стеной из сюртуков и напомаженных волос. Вил выглядел очень довольным. Он раскинул руки, удерживая соратников от попыток схватить незваного