Она покачала головой и поправила свой длинный пурпурный жилет с синеватым отливом.
– Отдельный дом. Владелец продает его вместе с участком.
Гейб изобразил улыбку.
– Причем даже не на Разломе Сан-Андреас? Это замечательно. Рад за тебя.
– Радоваться пока преждевременно, – несколько натянуто отозвалась она. – Сделка еще не завершена, но покупатели могут заплатить требуемую сумму.
Она снова провела руками по жилету, проверила, на месте ли платиновые запонки на рукавах блузки, стряхнула невидимую ворсинку с узких брюк.
– Ну что ж, тогда удачи. Надеюсь, все пройдет удачно.
Ее полные губы дернулись.
– Если сделка состоится, удача тут будет ни при чем.
Гейб покаянно кивнул.
– Да, конечно. Я совсем забыл.
Она стояла и смотрела на него без всякого выражения, а он вдруг вместо обычного сожаления, что они отдалились друг от друга, поймал себя на мысли: как вышло, что мы вообще были когда-то близки?
– Комиссионные за нее позволят мне тоже приобрести дом. Один подходящий скоро выставят на продажу. – Она медленно обвела гостиную взглядом, прежде чем снова посмотреть на него.
Нахмурившись, он тоже огляделся.
– И?
Она молчала.
– И что дальше? Ты хочешь сказать, что собираешься переехать в собственный дом? Так?
– Да, – она облизнула губы. – Я хочу переехать в собственный дом.
– Ладно. Достаточно было просто сказать… – тут он запнулся. Внезапно, будто ощущение волны, стремительно затопляющей его в виртукостюме, на него нахлынуло осознание. – Ты хочешь переехать в собственный дом. Не мы вместе, а только ты. Одна.
Благородные черты ее лица выразили нечто, напоминающее сожаление.
– Примерно это я и хотела сказать.
– Примерно? Не похоже на тебя. Ты никогда не полагаешься на случай и во всем любишь точность.
Она, как бы защищаясь, чуть выше подняла подбородок.
– Это нелегко сказать.
Он медленно выдохнул и откинулся на спинку дивана.
– Да. Я понимаю.
– Прежде это мог быть дом для нас обоих, – с неожиданной горячностью сказала она, опершись на боковой валик дивана. – Именно такую картину я рисовала в своем воображении. Если ты думаешь, что мне не больно с ней расставаться, значит, все обернулось к лучшему.
Казалось, грейпфрутовый сок прожигает дыру у него в желудке.
– Правда, Кэтрин? Скажи честно: тебе больно оттого, что это касается нас с тобой, или по той причине, что твои шансы на успех в Долине становятся тогда меньше ста процентов?
Теперь глаза ее сверкали от ярости.
– Пока я живу здесь, мои шансы равны нулю.
– И ты не можешь нас простить за это, верно? – Он покачал головой. – Мы с Сэм тебе все испортили.
– Кассандра – ребенок. А что ты можешь сказать себе в оправдание? – Она подошла ближе и села на соседнюю с ним диванную