«Пуделю или болонке не одолеть матерого волка. Справиться с ним может или волкодав или прирученный волк. Так и с преступником может совладать лишь тот, кто по природе своей мент, или такой же преступник. Высшим искусством является умение оперативного работника одолеть преступника руками его же собрата по ремеслу»,– наставлял Кан. И опять, от Фуше к Клаузевицу: «Стратегические принципы необходимые для победы – полное напряжение всех сил, сосредоточение возможно больших сил на направлении главного удара, быстрота и внезапность действий, энергичное использование достигнутого успеха».
«В марксистском понимании, как ты знаешь, политика есть концентрированное выражение экономики. А Клаузевиц считает, что война, есть продолжение политики иными средствами, и … всякая эпоха имеет свои собственные войны»,– увлеченно наставлял резидент.
«А теперь от истории вопроса и теоретической части к практике. Вот тебе конкретное архивное агентурно-розыскное дело 1953 года по убийству с расчленением трупа в поселке Рудник. Внимательно его изучи, потом разберем его в деталях, и я отвечу на твои вопросы»,– завершил он вводную часть занятий по оперативно-розыскной деятельности.
* * * * * *
В средине августа 1986 года к Фролову зашел начальник уголовного розыска Геннадии Федосеев. Помялся у порога и, не понять почему, с видом провинившегося школьника промямлил: «Умер Борис Михайлович Кан, родственники просят помочь в организации похорон. Мы, от уголовного розыска, взяли на себя могилу».
«А что надо? Что хотят родственники?»,– попытался уточнить Фролов.
«Да толком и не знаю. Вы бы зашли и уточнили, а?»,– Гена увильнул от прямого ответа. Все он прекрасно знал, но говорил общие слова. Фролов тоже знал, что родственники, это жена и дочь, живущая в Караганде. С той поры, как бывшего начальника ГОВД капитана милиции Кана выгнали из органов внутренних дел, минуло девятнадцать лет.
Последние два года они жили по соседству. Кан в своей прежней квартире, Фролов переехал в дом по соседству. При случайных встречах, уже сильно больной, Канн делал вид, что они не знакомы. Перед обедом Фролов первый раз, за всю жизнь, зашел в квартиру Бориса Михайловича. Его поразили две вещи: полная нищета и стерильная чистота. В рабочем кабинете трехкомнатной квартиры, где Кан принимал агентов, обшарпанный стол стыдливо застелен оборотной стороной глянцевого плаката. На нем сияющий чистотой граненый стакан с аккуратно заточенными простыми и цветными карандашами, рядом расколотая лупа, ластик, стопка грубой бумаги и очки с бельевой резинкой вместо левой