Низвергатель. Чужая Земля. Фархат Арслонович Юлдашов

и стал не торопясь, шаг за шагом спускаться. Ручей внизу негромко шумел. Хорошо, что рядом не было глины; иначе бы я мог поскользнуться и грянуться вниз. Тем более, после такой прогулки, я измазал бы все сапоги глиной, и идти стало бы ещё тяжелее. На глинистой земле, особенно после дождя, можно набрать на каждый сапог столько, что каждый сапог начинает весить как отдельный человек и такое чувство, что идёшь не один, а втроём. Кроме того, я бы начал оставлять после себя следы, чтобы было крайне нежелательно. Поэтому я спускался со склона медленно и тщательно осматривая территорию. Ручей был уже совсем близко. Наконец, я дошёл до него. Я огляделся: кругом никого не было, только вдалеке справа, в небе летел сокол. Сокол время от времени поглядывал в мою сторону. Я не стал обращать на него особого внимания, соколы обычно на людей не нападают. А уж если нападёт, то мне он точно не соперник. Была бы здесь целая стая соколов, другое дело, они бы могли здорово помешать, но он летел один-одинёшенек.

      Я встал перед водой. Первым же желанием было как следует напиться, но я решил не спешить. От этой планеты, можно ожидать любого подвоха. Первым делом я решил посмотреть в саму воду. И вовремя: как только я заглянул в воду, я увидел, что в ней плавает тритон. Причём у этого тритона был гребень на голове, как ирокез. Тритон был ярко-красный с чёрными пятнами, словно он попался малышам в детском саду и его от всей души измазали акварелью. Яркий цвет – верный признак того, что он ядовитый. Даже один вот такой тритон может отравить весь ручей. Поэтому, надо посмотреть, сколько яда в воде. Я опять поставил перед собой задачу – увидеть яд в виде чёрных точек. Передо мной снова развернулась голограмма, на которой чёрных точек было много. Я сравнил это с обычной водой, голограмму которой достал из своей памяти. Точек в местной воде было раза в три больше нужного. Значит, вода крайне ядовитая. Пить её нельзя. Что же тогда делать? Я обернулся кругом, помня, что возле одних ручьёв часто бывают другие. Так и оказалось; шагах в двадцати слева, с холма бежал ручей. Причём бежал он в деревянное корыто, которое невесть кто здесь установил. Ну что же, пусть в корыто, главное, чтобы вода была чистая. Я пошёл к ручью. Ручей сбегал довольно незаметно и если бы не тритон, я бы не обратил на него внимание. Скоро я дошёл до ручья. Впереди меня возвышалась гора с синей вершиной, перед которой рос очень густой лес, который был похож на густую толпу людей на каком-нибудь празднике. Я дошёл до ручья, и стал подниматься немного вверх. Подняться вверх по такому склону тоже было делом непростым – малейшая оплошность, и я полечу вверх тормашками. Поэтому, я стал вонзать меч в землю и подниматься так, опираясь на него, как на трость. Скоро я добрался до ручья. Корыто здесь появилось явно не само по себе; ручей стекал в него аккуратной струйкой, как из-под крана. Первым делом, я проверил, нет ли здесь яда. Я просканировал воду и оказалось, что яда здесь не больше, чем в обычной воде. Значит, можно пить. Я набрал воды в ладони и стал пить. Вода была вкусной и ледяной. Настроение сразу прибавилось. Честно