СМОРОДИНКА. Александр Зорькин

Колька грозно уставился на меня, но тут же перевёл взгляд на мою сестрёнку.

      – Ты, эй ты! Козявка, ближе сюда! Пацаны, никто не слушай, а ты (палец с налипшей гречкой прицелился в Леночкину грудь) ― слушай!

      И Колька громко пукнул.

      Немного подумал, добавил:

      – Пацаны, никто не нюхай, а ты (палец опять в грудь Леночки) ―нюхай!

      Кто-то засмеялся, кто-то отвернулся. Я покраснел, не ожидал такого, как говорит мама, вопиющего безобразия. Не размахиваясь, я ударил Кольку. Хотел ударить прямо в рожу, но попал в шею. Второй удар Колька успел перехватить. Он и сам размахнулся, но подраться, как следует, нам не удалось.

      На берегу появился мужчина в синем, лётной спецовке. Оказывается, мужчина Колькин отец:

      – Что происходит? Ничего не происходит? Интересная беседа! А ты, Николай, поди, заводила? И, тем не менее, пошли домой. Я, по случаю, кое-чем из одежды разжился. Тебе, тебе. Специально для школы. Надо примерить. Кстати, мальчишки, а вам в школу не надо? Имейте в виду, уже двенадцать. Пора бы и вам поторопиться.

      А ведь и в самом деле пора! К тому же нежданно пошёл дождь. Рыбалка закончилась.

      3.

      Первым уроком был «русский язык». Вела его Нина Карповна. Нина Карповна учительница строгая, но справедливая. Она говорила:

      – Ребятки, вы русские, вы говорите по-русски, но сам русский язык знаете плохо. Но вам повезло изучить его. Русский язык ― наука жизни.

      Да, знающий и душевный человек учительница. Времени, чтобы это понять было предостаточно. Нина Карповна, а проще Ника, учила нас «науке жизни» первые четыре школьных года, как впрочем, и учила и арифметике, и чистописанию, и даже пению.

      А сейчас урок «русского». Начался он необычно. Вместе с Никой в класс вошёл Игорь Дмитриевич, директор.