Лабрадор Трисон путешествует по свету. Михаил Самарский

из водной глади, облаков и мерцающих звёзд. Неописуемая красота, причём цвета и занавеса, и партера, и декораций всегда разные. Сегодня океан зелёный, завтра – тёмно-синий, послезавтра – фиолетовый. С небом то же самое: никогда не видел столько красок и оттенков – оно и розовое, и малиновое, и оранжевое, и совсем уж непонятного цвета – я такого отродясь не видывал. Облака иногда складывали такие замысловатые узоры, что я готов был часами глазеть на них, выискивая в них знакомые очертания. На верхней палубе мы частенько встречались с одним малышом, который вместе со мной тоже любил рассматривать облачные причуды. Очень смешной и забавный малый. И знаете, что я заметил? Глядя с ним на одни и те же узоры, мы видели совершенно разные изображения. Потрясающее явление. Однажды он как закричит:

      – Мама! Мама! Смотри, на небе машинка!

      Я присмотрелся и увидел, вот честное слово, большую такую сочную косточку. Сколько ни приглядывался, так никакой машинки и не заметил. В другой раз на небе я рассматривал своего давнего друга – кота Фараона, он, как мне показалось, даже помахал лапой, а мой сосед-малыш неожиданно определил, что это трактор.

      – Смотрите-смотрите! – громко обратился он теперь ко всем сразу, поскольку мама его куда-то исчезла. – Смотрите, какой трактор по небу едет!

      Все дружно подняли головы и принялись кивать, мол, точно, трактор, – наверное, чтобы не обидеть ребёнка. Я присмотрелся внимательно ещё разок и… Ну, в общем-то, если честно, морда у нашего Фараона действительно была похожа на тракторный отвал. Когда мне становилось грустно, на небе почему-то появлялись профили моих любимых подопечных – вот Иван Савельевич щурится, пытается жать на правильные кнопки своего допотопного мобильника, вот Сашка сидит на лавочке со своей подружкой, а вон у горизонта сидит моя бедная старушка Полина Фотеевна, некогда назвавшая меня своим сынком. Все они появляются то тут, то там. Если бы не круиз, никогда бы я не познал глубину и красоту неба. Мы ведь, поводыри, служаки приземлённые, нам на работе некогда небо разглядывать, а тут я точно как в раю.

      Узнал термины морские. Вот вы знаете, кто такой кок? А что такое камбуз? А между тем это такие очень вкусненькие словечки. Кок – судовой повар, а камбуз – кухня, где повар ваяет свои кулинарные произведения. Вы, наверное, сейчас думаете: Трисон ошибся, поваров со скульпторами перепутал, дескать, это они ваяют, а коки, кулинары, повара готовят. Нет, дорогие друзья, то, что вытворяли коки (а их здесь много) на нашем корабле, это нельзя назвать просто приготовлением пищи. Я однажды увидел статую рыцаря и обомлел – залюбовался ею. Думаю, надо же, какое красивое произведение искусства. Мимо проходила семья индусов, с ними – мальчик лет шести – семи. Он остановился, посмотрел на рыцаря, отломил ему голову и сунул её себе в рот. Я испугался, первое, что пришло в голову, – сейчас поперхнётся. Ан нет. Парнишка пожевал-пожевал фрагмент скульптуры и проглотил его. Оказалось, судовые повара здесь такие хлеба выпекают. А вы говорите «перепутал».

      Я всё мечтал до рубки добраться,