Ребята одобрительно загудели:
– Точно! Согласны!
– Значит, сейчас напишем на бумаге все имена, скрутим их, бросим в шляпу и…
– У меня есть кое-какие соображения! – поднялся со своего места Фрэнк.
Гул стих, и снова зазвучал голос управляющего:
– У меня, значит, такая мысль. Игра, конечно, стоит свеч, и, по словам Фокса, нам этот жеребец нужен позарез.
– Фрэнк, не сочиняй, – погрозил я ему пальцем. – Не позарез. Если не выиграем – не помрем.
– Ну ладно, согласен, проигрыш не смертелен, – не стал спорить он. – Однако в фургон Фокс хочет запрячь Принца и Мустанга, а какая там кровь намешана – сами знаете. Кроме того, лошади неопытные, молодые и никогда в Гонках участия не принимали. Поэтому я считаю, за тем, как они поведут себя во время соревнований, должен наблюдать сам Фокс.
Малыш не дал ни ребятам, ни мне даже времени переварить это сообщение. Что и говорить, он всегда брал быка за рога. И держал его, мягко говоря, железной хваткой.
– Дальше. Если Фокс уедет и будет отсутствовать долгих четыре дня, то, ясное дело, он мисс Симаррон на наше попечение не оставит. Никто из нас не сомневается, что Рамона в состоянии сама постоять за себя, однако отсюда все равно следует вывод – второе место в команде фургона мы должны уступить леди. Гонка, конечно, не верховая прогулочка, но и Рамона не из этих, кисейных барышень, вызывающих раздражение.
О, да! Тут все были единогласно «за». Идея была дружно поддержана, одобрена и обжалованию не подлежала. Если бы у нас происходило голосование, они бы за кандидатуру Рамоны тянули не только обе руки, но и обе ноги.
– Эй, ребята! – воскликнула она, и все сразу угомонились, словно по мановению волшебной палочки. – Я не согласна…
– Возражения не принимаются, – пресек все протесты Фейвор. – Это дело решенное.
Рамона еще пыталась восстановить справедливость, но потерпела фиаско.
– А последнее место, третье, достанется…
– …мне, любимому, – закончил кто-то из ковбоев, и все весело засмеялись шутке.
– Нет, хотя многие, по-моему, спят и видят меня в команде фургона, – парировал Фрэнк. – Последнее место достанется тому, кто вытянет бумажку с крестиком.
Против этого тоже возражений не последовало. Малыш нарезал ножом 25-ть бумажек, нарисовал на одной крест, свернул их и бросил в собственную шляпу. Потом перемешал все пятерней и стал обходить ребят. Каждый запускал в шляпу руку, вытягивал бумажку и тут же разворачивал ее.
Уолт, тяжело вздохнув, бросил свой листок на стол – пусто. После него пролетели еще несколько человек. Атмосфера была, как в салуне перед дракой, а еще такое испытываешь, пожалуй, сидя в клетке на диком мустанге, перед тем, как подадут сигнал, и ты вылетишь на этой пороховой бочке на арену.
– Ах ты, черт!.. – в сердцах