Эрик редко придавался меланхолии, просто не позволял себе впадать в нее – так и до полного опустошения недалеко, – но сегодня накатило и прорвало. Боги, как же так! Если он должен был засиять, если должен найти силы вести за собой свободные народы, стать великим! То почему тогда ему так плохо? В чем смысл? Эрик запутался. Совсем запутался.
И заметно это было не только ему. Лансиль видел, как отец мечется: тихо, внутри себя, но он чувствовал в нем перемену. Увы, не в лучшую сторону. Когда тяжело владыке – всему королевству, лесу тяжко.
Лансиль попрощался с матерью, объявив, что уезжает на пограничье. Она, благословив, отпустила. После ее возвращения он долго никуда не отлучался из дворца, стараясь как можно больше времени проводить с ней, помогая снова привыкнуть к земной жизни. Но матушка с каждым днем незримо отдалялась от них. Лансиль чувствовал, что ей тяжко в больших и шумных залах, на пирах и обедах. Ее душа нуждалась в уединении. Сын и муж дали его ей.
Лансиль зашел в королевские покои. Стража сказала, что король у себя и никуда не выходил. Он осмотрелся и, заметив приоткрытую дверь в стене, шагнул в темноту. Зимнее солнце редко баловало жителей Роутвуда, поэтому казалось, что уже смеркается, хотя сейчас только середина дня.
Лансиль часто бывал в гостиной этих покоев, когда возвращался с докладом, но не в спальне Алиры…
– Отец? – позвал он, тот не ответил.
Здесь было холодно. Воздушные светлые занавески разлетались в стороны от сильного ветра. Король сидел, откинувшись в кресле, не чувствуя ни холода, ни стылости, бьющей в лицо.
Раньше, до встречи отца с Алирой, Лансиль привык, что Эрик Лейн Роутвудский в первую очередь гордый индарский король и могущественный маг, а уже потом отец и мужчина. Но сейчас в кресле сидел именно мужчина. Мужчина, которого раздирали сомнения и противоречия. Тоска, застывшая у него на лице, лучше всяких слов говорила, что чувства, которые он испытывал к Алире, намного глубже обычной привязанности.
– Ты что-то хотел? – таким же холодным, как и вся комната, голосом, поинтересовался Эрик.
– У тебя будут распоряжения касательно патрулирования пограничья?
– Нет, – он повернулся, ободряя улыбкой, смягчая резкость: – Ты и так все знаешь.
Лансиль кивнул, собираясь уходить, но вопрос слетел раньше, чем он успел обдумать его.
– Отец, ты бы хотел еще детей? Может быть вам с мамой…
– Это невозможно! – отрезал Эрик.
Он поднялся и посмотрел на сына.
– Что с тобой? К чему эти вопросы?
Лансиль, связанный обещанием, не мог ему рассказать. Он просто опустил глаза и неопределенно пожал плечами. Эрик не стал допытываться, и они вместе молча покинули покои Алиры. В