В голове Сергея, далёкого от политики, мысли устроили взволнованный перепляс. Не ждал он такого разговора, совсем не ждал… В словах обер-прокурора была несомненная логика, но и только. А чтобы строить такие предположения, нужно нечто большее.
– Всё убедительно, Константин Петрович, – медленно сказал художник. – Готов с вами согласиться, но… как бы это сказать… Покушение на цареубийство – штука страшная. Англичане там или не англичане, но, чтобы обвинять в таком, нужны твёрдые улики. А их, как я понимаю, нет.
– Так ты нам их и добудешь, – почти весело сказал вдруг Черевин. – А с чего бы это, по-твоему, мы с Константином Петровичем сватаем тебя в аглицкое посольство писать портрет… как там её… мисс Элен? Езжай, работай, приглядывайся, стань своим. А там, глядишь, и улики найдутся. Тебе иголку в стоге сена искать не впервой. В Гатчине тогда справился, а посольство всё ж не город, – поменьше будет…
С удовольствием глядя на онемевшего Сергея, добавил насмешливо и ласково:
– Да и государя тебе спасать не впервой…
Глава третья
Арсению Калюжному повезло: за месяц до казни Александра Второго Желябов отослал несколько человек в Лондон. Допуская, что очередное покушение на императора вновь закончится неудачей и начнётся охота на революционеров, вождь народовольцев хотел создать резерв партии для грядущей борьбы. Уцелевшие товарищи подхватят упавшее знамя и пойдут дальше.
В число резервистов попал и Арсений. С подложным видом на жительство приехал он в Хельсинки, из Финляндии нелегально перебрался в Швецию, а уже оттуда пароходом поплыл в Англию. Это было его первое в жизни морское путешествие. Часами стоя на палубе и глядя на мутно-серые волны Северного моря, Арсений неторопливо размышлял о жизни прошлой и гадал, как сложится жизнь будущая.
Разночинец, сын пьющего тамбовского плотника и рано состарившейся прачки, в свои двадцать пять лет Арсений понял главное: никому на свете он не нужен. То есть нужен, конечно. Женщинам нравилась его молодая мужская ненасытность. Товарищи по партии ценили ум, силу и ловкость, умение безжалостно драться и спокойно убивать. Но и тем и другим человек по имени Арсений, в сущности, был безразличен. Так, ходячий набор полезных качеств и навыков. Уйдёт этот, – придёт другой. И только.
Единственной на свете, кто его любил и жалел, была мать. Но матери не стало уже давно, очень давно. В одну ночь двенадцатилетний Арсений стал круглым сиротой.
Однажды отец пришёл домой, как чаще всего, поздно и пьяный. Обычно мать безропотно помогала ему раздеться и укладывала на кровать за занавеской, – отсыпаться. Но в тот день с ней не рассчитались за выстиранное бельё, в доме не было ни копейки, да и нездоровилось. Вот она и не сдержалась, – вместо того, чтобы, по обыкновению, промолчать, накинулась на мужа со слезами и упрёками. Слово за слово, отец ударил её по лицу и ударил сильно. Мать упала навзничь,