После неудачного покушения на фюрера между нацистской партией и немецкой армией пробежала черная кошка. Капитан, чья супруга жила в Ройтлингене, к востоку от Страсбурга, сообщал: «Крейсляйтер [нацистской партии] из Ройтлингена рассказывал собравшимся женщинам, что немецкая армия – просто толпа бесчестных свиней, и, если бы не СС и дивизия “Гитлерюгенд”, мы бы уже давно отвоевали свое, и что немецкие офицеры спали с француженками, и что англичане, когда прибыли, вытаскивали немцев из постелей в подштанниках, и что он презирает каждого офицера. Конечно, женщины кричали: “Позор!”, моя жена ушла посреди всеобщего возмущения, однако после такого доноса она, и это, наверное, естественно, не совсем уверена в том, как обстоят дела» {70}. Капитан, услышав обо всем от жены, пожаловался своему генералу: «Такое нельзя говорить людям на родине, даже если это отчасти и правда, ведь они потеряют веру в солдат». Но его протест мало что дал; вероятно, на него донесли. Местные нацисты отыгрались на его семье, отправив к ним на постой столько народу, что капитану с женой в родном доме и места не нашлось.
Оберштурмфюрер Вёльки из 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер»[10], стоявшей у Ахена, удивился, когда немки стали отговаривать их от сражения, – они надеялись, что американцы захватят это место. «Нас обманывали, нас пять лет вводили в заблуждение, сулили золотые горы, и что теперь? – высказалась самая откровенная из них. – Я просто не могу понять, как может найтись еще хоть один солдат, готовый стрелять!» {71} Ей повезло, что она выплеснула свое негодование на Вёльки: видимо, он был одним из очень немногих в подразделении, кто в глубине души соглашался с тем, что Германия долго не протянет. А когда война закончилась, он цинично подумал: «Теперь они начнут нас перевоспитывать, из солдат СС демократов делать».
Глава 3
Битва за Ахен
На северном фланге 1-й американской армии, в Маастрихте, закрепился 19-й армейский корпус, но для продолжения наступления ему не хватало боеприпасов и топлива. 5-й корпус, стоявший на правом фланге 1-й армии, тем временем продвинулся в бельгийские и люксембургские Арденны. В его состав входили 4-я пехотная дивизия, в которую добровольно вступил Эрнест Хемингуэй, и 28-я пехотная, та самая, что прошла маршем через Париж. Блеск того триумфального парада давно померк. Казалось,