– Нет, государыня, не она…
– О-о-о! – снова протянула императрица, почти с ужасом. – Тогда император!
Графиня не ответила, только кивнула головой.
Мария Фёдоровна тут же поднялась с постели и бросилась к двери, которая вела в спальню императора, даже не надев башмаки и чулки. Графиня побежала за ней и набросила салоп на плечи. И тут вспомнила, что дверь в спальню уже несколько дней как заколочена. Она не знала, что сделано это по наущению фон дер Палена, которому Павел Петрович слишком доверял. Она выскочила в другую комнату, через которую можно было попасть на внутреннюю лестницу и в кабинет государя, но там стоял пикет лейб-гвардии Семёновского полка, и перед ней часовые скрестили штыки, не допуская в покои государя.
– Пустите меня, пустите! – восклицала государыня, но часовые, несмотря на то что у них самих на глазах были слёзы, лишь отговаривались тем, что пускать не велено.
Капитан Волков, лично известный императрице и пользовавшийся «особым её покровительством», был вызван часовыми, но только руками развёл – не в его силах было нарушить приказ своего начальника – участника заговора.
Но он, по крайней мере, вёл себя уважительно, а вот услышавший шум и выглянувший из императорской опочивальни Платон Зубов грубо крикнул, хотя и узнал Марию Фёдоровну:
– Вытащите вон эту бабу.
Великан Евсей Горданов подхватил императрицу и вынес прочь, отправив назад, в её покои.
Она снова сделала попытки прорваться к мужу, но тут снова в нужный момент оказался омерзительный тип барон Беннигсен, высокий, сутуловатый, с неприятным, отталкивающим лицом. Он нагло и цинично заявил:
– Мадам, не играйте комедию.
Оставим удручённую горем императрицу перед пикетом гвардейцев и обратим внимание на странную её фразу, касающуюся дочери – великой княгини Александры Павловны.
Гвардейский полковник Николай Александрович Саблуков, реставрировавший в своих воспоминаниях события той страшной для императорской семьи ночи, пояснил эти слова императрицы Марии Фёдоровны так:
«Около этого времени великая княгиня Александра Павловна, супруга эрцгерцога Иосифа, палатина венгерского, была при смерти больна, и известие о её кончине ежечасно ожидалось из Вены…»
И далее он рассказал о том, что Мария Фёдоровна с часу на час ждала известие о судьбе дочери Александры. Уже совсем скоро стало известно, что ждала неслучайно. Сердце матери – вещун. 11 марта 1801 года великой княгини (в замужестве ставшей палатиной венгерской) уже не было в живых – она ушла в мир иной 4 марта, за шесть дней до гибели своего отца от рук заговорщиков. Просто известие ещё не успело дойти из далёкого Будапешта до стен Петербурга. Александра Павловна ушла в мир иной, подтвердив печальное пророчество своей великой бабки императрицы Екатерины II относительно судеб русских великих княжон, между прочим, сделанного именно по поводу её рождения. А сказала государыня, что «ничего не