Став «наркомшей», А.М. Коллонтай быстро вошла и во вкус хорошей жизни. Теперь, если она, куда и выезжала, то только на собственном лимузине, или в спецвагоне, с личным поваром и запасам лучших продуктов. Коллонтай без зазрения совести, например, реквизировала вещи знаменитой балерины Кшесинской. В конфискованном у балерины горностаевом манто она (по ее же собственному признанию) писала отказы на просьбах о помиловании. А вечерами откровенничала в своем дневнике: «Стреляют всех, походя, и правых, и виноватых. Конца жертвам революции пока не видно». 23 января 1918 года все газеты Советской России опубликовали декрет “Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви”, 16 февраля 1918 года был издан декрет об отделении армии от Церкви и расформировании института военного духовенства. Военные храмы оказались вне закона и закрылись. В результате иноверческих храмов в Кронштадте стало больше чем православных, так как они, под эти декреты не подпадали.
После этого с кораблей сразу исчезли все священники. Исчезли незаметно, без всяких эксцессов. Следует отметить, что в целом матросы относились к корабельным батюшкам, если и без особого пиетета, то в целом, вполне терпимо. Здесь сказывалось все же православное воспитание. Поэтому кровавые эксцессы в феврале 1917 года священнослужителей на Балтийском флоте не коснулись. При этом следует оговориться, что корабельные батюшки и сами вели себя тихо, чтобы не вызывать матросского недовольства. С приходом же к власти безбожников-большевиков, священникам просто намекнули, что они на флоте уже не к месту. Те намек поняли и исчезли. Впрочем, никто по ним особо не тосковал. Матросов волновали уже не проблемы спасения души, а проблемы всемирной пролетарской революции, причем с непременным матросским акцентом.
Забегая вперед, скажем, что 15 июня 1918 года Кронштадт посетил