Взгляд остановился на яичнице с колбасой. Всю жизнь Лида сидела на диетах. Сначала опасалась за фигуру и, пытаясь ее сохранить, постоянно отказывалась от сладкого. Потом начались проблемы с сердцем, и она, испугавшись высокого холестерина, отказалась от всего жирного. И вот в семьдесят лет диагноз: диабет. Она по-прежнему пыталась следить за весом и до того момента ела очень ограниченное количество сахара, но отказалась от него вовсе. И спрашивается – ради чего?! Сейчас она бы предпочла умереть от шоколадного торта, нежели от того, что просто слишком стара. У нее никого не осталось. Все родственники уже либо умерли, либо окончательно сошли с ума. Подруги университетских времен тоже стали какие-то странные. Им все лень и ничего не хочется. А Вероника, воспоминания о ней, к сожалению, почти стерлись…
Мужчина окончательно приуныл, глядя, как меняется Лидино лицо. Он знал, о чем она сейчас думает. Такие мысли в конце концов появляются у всех. Он отлично понимал, что они неизбежны и даже нужны, но от этого легче ему не становилось. Почему он не может помочь ей прямо сейчас, зачем ждать?! Он решительно направился к Лиде и коснулся ее правого плеча.
«О чем это я? Эти провалы в памяти меня пугают, – словно перестроившись на другую волну, подумала Лида. – В руках у меня поднос, видимо, я размышляла, что лучше взять на завтрак: чай или молоко». Она распахнула высокие стеклянные двери и вышла на просторную террасу, построенную полукругом, с белыми колоннами. Наверное, о таких писал Чехов. Ее лицо окатила волна удивительно свежего прохладного воздуха! Кто бы мог подумать, что всего в десяти километрах от Москвы в 2053 году будет так хорошо! Уже октябрь, а деревья только начали желтеть. И этот аромат, смесь прелой листвы, влажной земли и наступающих холодов, всегда завораживал ее. Именно благодаря такому запаху можно отчетливо сказать, что зима уже совсем близко.
Лида села за столик и накинула на плечи теплый шерстяной плед, заботливо оставленный персоналом на плетеных креслах. Мужчина, неотступно следовавший за ней, встал позади, напряженно скрестив руки на груди. Она неторопливо резала горячую яичницу и размышляла, как много всего делала зря. Вся ее жизнь была подчинена правилам, которые она сама же для себя и придумала, по большей части лишним и не всегда логичным. Досадно, что теперь судьба уже сложилась, подобно мозаике, деталь за деталью. И если бы сейчас она извлекла хоть один элемент, целостность картины нарушилась бы, весь ее мир рухнул, и появилось бы ощущение абсолютной бесполезности прожитой жизни.
– Хотя сейчас уже наивно пытаться