Мне нравится это место. Я знаю, что иные считают наш брак неравным, но есть в нем и преимущества, и не последнее из них – мужественный супруг-единомышленник, разделяющий мои надежды и стремления. Ну и конечно, этот старинный замок красного кирпича, с башенками, с внутренним двором и сторожевой башней у ворот, с богато и по последней моде обставленными комнатами, с зелеными садами и беседками, где так приятно гулять.
Внезапно у меня возникает желание прогуляться. Я не из тех, кто любит сидеть дома за вышиванием или чтением, к чему обычно поощряют девочек моего круга. Я люблю прогулки, верховую езду и охоту. И мне уже до смерти надоела моя душная спальня.
– Плащ! – требую я.
Вопреки запрету госпожи повитухи, я выберусь на улицу, хотя бы ненадолго. С помощью одной горничной я преодолеваю ступени и затем, набравшись храбрости, выплываю из дому, надеясь, что повитуха с осуждением глядит в окно. Но она, конечно, и не посмеет остановить меня.
Проходя через внешний двор, благодарю Бога, что роды не причинили мне вреда. Я знавала женщин, долго и тяжело страдавших от их последствий. Но я сильная. Я чувствую себя почти так же, как прежде.
Теперь я иду в тени большой сторожевой башни. По краям стены, встающей передо мной, возвышаются две высокие башни, возведенные отцом Генри, вторым маркизом Дорсетом. Они придают замку величие. Пройдя под аркой, оставляю слева арену для турниров и прохожу в дверь в стене, которая ведет в чудесный сад, где летом обыкновенно цветут розы. Присаживаюсь на каменную скамью и любуюсь ярким осенним солнцем, бросающим красные блики на кирпичи стены.
Но я не долго наслаждаюсь свободой. Не проходит и пяти минут, как на дороге раздается топот конских копыт. Всадник одет в зеленое и белое: цвета Тюдоров. Каковы бы ни были вести, что он принес, они представляют большую важность, это уж точно. Поднявшись, я тороплюсь обратно домой, где обнаруживаю, что муж уже собрал всех наших домочадцев в главном зале.
– Великая новость, Фрэнсис, – говорит он мне. – Все должны это узнать.
Мы вдвоем усаживаемся на помосте, пока шеренги спешно созванных лакеев, горничных, дворецких, конюхов, пажей, камердинеров, кухонной челяди и подносчиков расступаются, чтобы дать дорогу королевскому посланцу. Просторный зал с дубовыми балками под крышей и обитыми гобеленом стенами гудит от гула возбужденных голосов; все, от чопорного дворецкого до младшего поваренка, тянут шеи, чтобы услышать, что скажет гость.
Забрызганный грязью гонец падает пред нами на одно колено. И пусть его слова предназначаются нам обоим, но склоняется он предо мной – племянницей самого короля.
– Добрые вести, милорд, миледи, – восклицает он. – Королева разрешилась прекрасным принцем, и весь Лондон – нет, вся Англия – ликует!