Миссис Эллен берет меня за руку. Я иду с ней наверх и там ударяюсь в слезы. Пока она меня переодевает, я рассказываю ей, что случилось.
– Неужели ты не догадалась потихоньку выйти? – возмущается моя няня.
– Я думала, мне за это попадет, – хнычу я.
– Теперь тебе попадет гораздо больше. Да и мне с тобой заодно. Ну вот, ты готова. Что ж, идем, чему быть, того не миновать.
В большом кабинете нас ожидает матушка, прямая, хмурая и грозная.
– К счастью, Джейн, твой позор прошел незамеченным для гостей, – холодно сообщает она мне. – Но такая большая девочка, как ты, должна думать головой. Почему ты не спросила разрешения выйти?
Конечно, где же матушке понять, что я так ее боюсь, что готова стерпеть все, лишь бы не прогневать ее. А она забыла, что сегодня мой день рождения и что я первый раз обедала за большим столом. Все, что ей важно, – так это чтобы я думала головой.
– Ты очень дурно себя вела, – говорит она, – и мой долг – наказать тебя за такое поведение.
Я стою перед ней и дрожу. Миссис Эллен – у меня за спиной.
– Приготовьте ее, – приказывает миледи, беря свой охотничий хлыст.
Миссис Эллен с несчастным видом подводит меня к скамье, укладывает поперек и поднимает мне юбки.
– Джейн, ты вела себя недостойно, – говорит матушка, – я просто потрясена тем, что юная леди твоего возраста совершила такой поступок в обществе. Надеюсь, что на будущее ты хорошо запомнишь, как следует держать себя в соответствии с твоим положением. Я верю, что это послужит для укрепления твоей памяти.
Слышу, как хлыст рассекает воздух, и затем чувствую, как он впивается в нежную плоть моих ягодиц. Я закусываю губу, изо всех сил стараясь не заплакать, зная, что это почему-то доставит матушке удовольствие. Но когда я вздрагиваю под четвертым ударом, слезы брызжут сквозь мои зажмуренные веки, и я против своей воли реву.
– Встань, – приказывает матушка. – Оправь платье. Ну, что ты должна сказать?
– Я виновата, сударыня, – всхлипываю я. – Пожалуйста, простите меня.
– Молись Господу о прощении, – отвечает она. – А теперь иди.
Брэдгейт-Холл, февраль 1542 года
Случилось что-то ужасное. Я знаю это, потому что вся прислуга приглушенно перешептывается. Но стоит мне появиться, как они замолкают, и я догадываюсь, что речь шла о чем-то неприятном.
Вскоре я узнаю, в чем дело. Я повторяю алфавит для миссис Эллен, когда в детскую входит матушка. Сделав реверанс, мы остаемся стоять, пока миледи усаживается в кресло с высокой спинкой у камина. Катерина ползает по комнате, лепеча что-то и в счастливом неведении не чувствуя сгустившегося в воздухе напряжения.
– Вы уже наверняка слышали о королеве, – обращается миледи к миссис Эллен, – но есть свежие новости, и ребенку тоже будет полезно послушать: судьба королевы – пример того, что бывает с женщиной, отвергшей добродетель. Джейн в любом случае